Метод инспектора Авраама

Он проснулся в шесть. Поднял младшего сына и Офера, а его жена разбудила их сестру. Рафаэль все еще словом не обмолвился про ее синдром Дауна, будто эта сестра была обычной девочкой, уезжавшей в школу в половине восьмого. На этом этапе разговора Авраам Авраам записывал все, каждое слово.

– Офер спустился в лавку? – уточнил он.

– Вроде бы да. Он ходит туда каждое утро. Но я точно не помню. А это важно?

После этого глава семьи отвез младшего сына в детский сад, а Офер ушел в школу, как всегда. Пешком. Что делала Хана, Рафаэль не знал.

Это был тот час – так в первый вечер представлял себе Авраам Авраам – тот час, когда мать осталась дома одна.

Из садика отец отправился по всяким делам. Зашел в банк и подскочил в Яффу для техосмотра машины. Когда он вернулся, они с женой вместе съездили в промышленную зону, за покупками. Он поел в каком-то кафе. Офер вернулся первым. Вроде в районе двух. Но точного времени Рафаэль не помнил, потому что пошел вздремнуть после обеда. Офер вроде бы обедает сам по себе, потому что сестра и брат возвращаются позже. Возможно, иногда он обедает с Ханой. Отец не помнил, видел ли старшего сына, когда проснулся, но Офер наверняка оставался дома, как утверждала и мать. Видимо, парень делал у себя в комнате уроки или готовился к контрольной. Рафаэль Шараби был в спальне, где с помощью жены начал укладывать чемодан в дорогу. Из комнаты Офера он не слышал никаких разговоров. Младший сын вернулся домой в четыре, его привела мать дружка по садику. Дочка вернулась после пяти.

В этом месте Авраам Авраам не сдержался и спросил:

– Так поздно? В какой же это школе она учится?

Шараби поглядел ему в глаза и тихо сказал:

– Что? Она в специальной школе.

– Почему?

– Она умственно отсталая. Это хорошая школа. С продленным днем и интенсивной помощью.

Когда Рафаэль рассказал о своей дочери, Аврааму показалось, что дальше спрашивать уже нечего. Будто он только того и хотел, чтобы Шараби перестали скрывать ее существование. Он все же задал еще один вопрос:

– Так обычно она дома? Ее не содержат в каком-то заведении?

И отец ответил:

– Нет, Хана на это не готова. Она еле-еле согласилась пристроить ее в школу. Хотела оставлять дома и самолично за ней ухаживать. И так оно и было до семи лет. Из-за этого она ушла с работы. Раньше работала в детском саду.

– И как это было для Офера?

– Я считал, что ее нужно поместить в интернат. Из-за детей. Нет, для него это было нелегко. Но он очень помогал. И ей, и Хане. Когда он был маленьким, все складывалось труднее. Он стеснялся и говорил в школе, что у него нет ни братьев, ни сестер и что он единственный ребенок. Это перед тем, как родился младший сын. В последние годы Офер ей помогает.

Инспектор отложил ручку и подумал про молчаливую мать. Она оставила работу, чтобы ухаживать за дочкой и оберегать ее от жестокости мира. А дома защищать девочку от отца, желающего послать ее в интернат. Из-за детей, то есть из-за сыновей.

– Как ее зовут? – спросил полицейский.

– Офер первый научился языку жестов, потому что у нее тяжелая проблема со слухом. Это часть ее проблем. Ее зовут Данит, – ответил Рафаэль.

Они вернулись к вторнику, и Авраам Авраам снова взялся за ручку и начал писать. Примерно в семь, рассказал Шараби, они поужинали. Все вместе. Отец помыл младшего сына в ванне и уложил его спать. Офер в гостиной смотрел телевизор. Хана помогла Данит помыться и улечься в постель. Когда младший сын заснул, Офер вернулся к ним в комнату. И, как кажется Рафаэлю, не включая звука, поиграл на компьютере. Писем он вроде никому не посылал, по Интернету не шастал. И по телефону, кажется, не говорил. Они поехали встретиться с парой приятелей в кафе, что в центре города. Что делал Офер, его отец понятия не имеет, но когда они вернулись – довольно рано, может, в одиннадцать, – он спал. Это не было необычно. Вроде бы это было как раз то время, когда Офер укладывается спать.

– Вы в этот вечер ссорились? – спросил Авраам.

– Кто с кем?

– Вы с вашей супругой. Или, может быть, вы с Офером…

– Такого не припомню. А почему вы спрашиваете?

– Просто вопрос.

– Не думаю. Иногда перед рейсом в семье бывает напряжение, но не припомню, чтобы перед последним мы ссорились.

– А на следующий день?

– Я вышел из дома в пять утра. Проснулся в четверть пятого. Хана встала, и мы вместе выпили кофе. Я подъехал в Ашдод и оставил машину в порту. Как всегда. По словам Ханы, утром в среду все тоже было как обычно, точно как в каждый иной день.

Однако в среду утром Офер отправился в школу и не пришел туда. И с тех пор исчез. Его отец перед отъездом не заходил в детскую. И все же он уверен, что оба сына спали. Из их комнаты не доносилось ни звука.

Авраам Авраам пытался сообразить, спросил ли он все, что хотел.

– Может такое быть, что, пока вас не было во вторник вечером, Офер незаметно для вас взял из дома деньги или кредитную карточку? Например, из ящика, где вы прячете наличность, – задал он еще один вопрос.