Метод инспектора Авраама

Авраам оставил ей номер телефона гостиницы, а потом открыл окно и, несмотря на запрет, принялся курить сигарету за сигаретой.

Позже он попытался поймать Шрапштейна, но ответа не получил.

Зазвонил мобильник; инспектор нашел его под чемоданом, который бросил на кровать, когда искал свою записную книжку. Единственным человеком, который мог теперь ему позвонить, был Зеев Авни.

– Я бы хотел еще раз с вами встретиться, – сказал ему сосед Офера.

Авраам Авраам объяснил ему, что встретиться они не смогут до воскресенья. А то и до понедельника.

– У вас есть какая-то новая информация по поводу расследования? – спросил он, и Авни ответил:

– Не совсем по поводу расследования. Тут дело другое.

– Если это не по поводу расследования и если это срочно, советую позвонить в участок. Я занимаюсь только делом Офера.

– Не хочу говорить ни с кем другим. Только с вами. И можно подождать до воскресенья, это не срочно.

Однако голос Зеева звучал гораздо менее уверенно, чем раньше в кабинете Авраама. Зазвонил телефон в номере, и инспектор попрощался с Авни. Звонила служащая Отдела судебно-медицинской экспертизы, которая подтвердила, что черный заплечный ранец получен.

– Не уверена, что его начнут проверять уже сегодня, – сказала она.

* * *

Вечером следующего дня, в тот час, когда Отдел судебно-медицинской экспертизы израильской полиции в Иерусалиме был уже закрыт, Авраам Авраам сидел за ужином на вилле в Андерлехте, респектабельном пригороде Брюсселя. Справа от него сидел Жан-Марк Каро, слева – его брат Гийом, похожий на него, но не столь эффектный и не столь блистательный. Два этих бельгийских гиганта выглядели детьми рядом с отцом. В прошлом следователь, а сегодня важный административный чин в офицерской школе, он сидел во главе стола.

Супруга Жан-Марка, Элиз, была красавицей. Рост выше метра восьмидесяти, руки сильные и длинные… Плечи обнажены, каждый их жест – праздник для глаза. Она и мать братьев Каро были единственными из присутствующих, кто не работал в полиции. Если, конечно, не считать еще двоих детей. В данный момент Элиз была главным менеджером по продажам в фирме «Мерседес».

Подруга Гийома Марьянка сидела через два стула от Авраама, возле Гийома, и во время ужина они едва обменялись парой слов, хотя оба были здесь чужими.

В том, что она чужая, не было никакого сомнения.

Все старались говорить по-английски, но то и дело скатывались на французский, в основном из-за детей. Разговор шел о расследовании убийства Иоганны Гетц, о сокращениях бюджета полиции, о еде в Бельгии и Израиле и о Тель-Авиве.

– Жан-Марк рассказывал мне, что пляжи в Тель-Авиве чудесны, но что он почти и не успел там побывать, потому что вы настаивали на том, что нужно работать, – сказала Элиз. Авраам подтвердил это и сконфуженно улыбнулся.

На закуску были поданы ломтики копченого лосося со спаржей, приготовленной в масле, а следующим блюдом был гусь. Отец Жан-Марка почти все время молчал, а когда заговорил, Авраам Авраам чуть не подавился. Главу семейства интересовало, занимается ли семья гостя бриллиантами и золотом – как это принято у почти всех евреев. Во всяком случае, в Бельгии. Он жевал медленно, с закрытым ртом, и каждый глоток запивал пивом.

Марьянкин английский был лучше, чем у остальных, но она больше молчала. Девушка почти все время улыбалась, казалась напряженной и вроде как пыталась прислушиваться ко всем, кто сидит за столом, хотя это стало сложно, потому что все говорили разом. После главного блюда она предложила матери Жан-Марка и Гийома помочь убрать со стола. Марьянка три месяца встречалась с Гийомом, и это был второй раз, когда ее пригласили в семью на ужин. Они оба работали в дорожной полиции. Гостья была родом из Словении и приехала в Брюссель еще девочкой. Была она невысокой, примерно метр шестьдесят, на ней были джинсы и серая водолазка, и она то и дело, когда думала, что на нее никто не смотрит, натягивала воротник на подбородок.

Кофе и торт подали в гостиной. Авраама Авраама спросили, как ему нравится Брюссель. Он малость перепил и поэтому ляпнул, что не так уж много и видел, а от того малого, что видел, в восторг не пришел, но что надеется посмотреть еще и завтра. Однако Жан-Марк отменил экскурсию с объяснениями и рыбный ресторан, потому что следствие, связанное с убийством, вынуждало его работать и в субботу тоже.

– Так, может, мы вам устроим экскурсию? – предложила Марьянка и взглянула на Гийома. Но у того, как оказалось, были другие планы.

– Неважно, – сказал Авраам. – У меня все равно только полдня, потому что после обеда я уже должен быть в аэропорту.

Но Марьянка возразила, что за полдня можно успеть кучу всего, и они с Гийомом подбросили инспектора в гостиницу.

* * *

Эти полдня были такими насыщенными, что Авраам почти забыл про свое расследование, про Офера и про ранец, найденный в контейнере и ждущий, чтобы кто-то из Отдела судебно-медицинской экспертизы удосужился его проверить. Он даже почти забыл про бездарные дни в Брюсселе, который сейчас показался ему совсем другим.