Метод Пигмалиона

Всю следующую неделю я продолжал воевать с другими учителями, которые упрекали меня в неправильности теста, в том, что не все сдали на пять, что я их даже не проверил, но настаиваю на том, что все хорошо, что подтасовал результаты. Я показывал им пачку тестов, говорил разные слова, от меня отмахивались, не хотели ничего проверять, говоря, что не обязаны это делать. Это продолжалось каждый день и сильно меня изводило. Я злился. Уставал. Затем прекратил ругаться и оправдываться, сказав «Если вам что-то не нравится, вы всегда можете уволиться». Из обороны перешел в нападение при каждом замечании. День, два – и упреки прекратились. Трудно ругаться с человеком, который не собирается оправдываться.

– А ты кто? Что тут делаешь? – спросил я, увидев в классе незнакомую девушку.

– Я новенькая, – растерянно произнесла она.

– Как зовут?

– Саша… Александра Ивженко, – ответила девушка.

У нее была дислалия на букву «р». Говорила она довольно мило, хоть и сбивчиво. Внешне немного отличалась от остального класса, выглядела необычно.

– И правда, – ответил я, проверив журнал. – А почему тебя не было на прошлых занятиях? Ты ведь уже третий день учишься.

– Я была, – ответила она неуверенно.

– Она была, – подтвердили остальные.

– Серьезно? – спросил я у класса и рассмеялся: – Надо же, не заметил…

Ученики продолжили делать задания. Перешептывались. Я подошел к окну, выглянул: на школьном дворе лежал снег, медленно летели белые хлопья, светило солнце, пробиваясь между свинцовых туч. Урок продолжался, но, что бы я ни делал, мой взгляд притягивала юная ученица. Может, причина была в том, что она была новым человеком в классе, может, в том, что она выглядела необычно, или в том, что я в ней кого-то узнавал, но не мог вспомнить, кого именно. Взгляд выхватывал светло-рыжие волосы, слегка касающиеся ключиц, гусиную шею на худых плечах, симметрично посаженные большие карие глаза, миниатюрный подбородок, казавшийся кукольным, пухлые губы с поднятыми уголками, создающие эффект вечной улыбки. Она была словно человеком из другого мира. Выглядела, в привычном ходе вещей, неестественно, даже иррационально. Будто бы взяли портрет человека из одного жанра и бросили в совершенно другой. Александре нужен был другой пейзаж, другие краски, другой мир. В ней было что-то мистическое и одновременно сказочное, пропитанное традициями сюрреализма и постмодерна. Нет, она не пугала, напротив, вызывала желание быть рядом и окунуться в неведомый мир, в который она словно звала подрагивающим взглядом.

Прозвенел звонок. Все засобирались. Я проводил Сашу взглядом до самой двери. Сделал это впервые не потому, что только сегодня ее заметил, а потому, что никогда прежде не засматривался на учениц настолько открыто. Занятий у меня больше не было. Я мог идти домой, но остался. Откинулся на стуле и устремил взгляд в потолок, проникая сквозь слои известки, песчинки бетона, армированную сетку, стяжку, линолеум. Имагинация уносила в кабинет выше, где на скучном уроке сидела девушка, взбудоражившая мое одиночество. Я мысленно ходил по классу, касаясь парт кончиками пальцев, смотрел на нее, садился рядом, проворачивая в воображении ситуацию несколько раз, чтобы выбрать идеальный вариант. Клал руки на парту, за которой она сидела, а голову – на руки, и наблюдал за тем, как она смотрит на учителя, задумчиво пишет в тетради, вздыхая от скуки. Я улыбался, видя ее, а внутри хотел выть. Имагинация была настолько реалистичная, что из моих глаз побежали слезы, а изнутри чуть не вырвался истошный крик боли. Придя в сознание, я вскочил со стула, осмотрелся, провел рукой по голове, уцепившись за затылок, набрал в грудь максимум воздуха, сжал кулак и на выдохе спросил себя: да что за черт, мать твою?!

Переобувшись, я надел куртку и спешно вышел из кабинета. В школе еще шли уроки, все ученики сидели по классам. Коридоры были пусты. Я спускался по ступенькам оранжевого цвета и думал, как избавиться от лишних мыслей, которые не давали покоя. Они буквально выбивали меня из колеи, из которой мне, казалось, даже не хотелось выбираться. Может быть, мое подсознание меня услышало, может, это было случайностью, а может, ее появление и встряхнуло мое одиночество, но только спрятало ее существование на пару дней от сознания, чтобы я смог подготовиться морально. В любом случае, это случилось и это немного пугало.

Снежная пелена легко разлеталась под ногами. В голове под мерный хруст снега, унося меня в мир фантазий, спорили мысли. Я впервые начал мечтать о том, что восславляли писатели и поэты, описывавшие разные безумства. Я наконец-то понял, что потерял голову от одного только ее взгляда. Я определенно и точно сошел с ума. Я влюбился…