Метод римской комнаты

– Но сегодня я могу со всей определенностью заявить, что эта кровь не принадлежит горничной!

– Вот как?

Криминалисту и вправду удалось заинтересовать Илью Алексеевича своими открытиями.

– В одном из последних номеров Венского клинического еженедельника была опубликована статья господина Ландштейнера «О явлениях агглютинации нормальной крови человека». Из нее следует, что в наших жилах течет разная кровь!

Жарков сделал паузу, как заправский актер, в расчете на реакцию.

– Простите? – только и смог произнести Илья Алексеевич.

– Всего существует четыре группы крови, Ардов! – не умея скрыть нахлынувших чувств, воскликнул Жарков. – Чтобы установить группу, необходима капля крови пациента и набор сывороток с антигенами. У вашей горничной третья группа, а кровь на записке относится к первой.

Ардов бросил взгляд на записку. По всему выходило, что девушку все-таки столкнули? Неужели улики можно собрать, не выходя из прозекторской?

– На каком расстоянии от стены находилось тело? – спросил Жарков, стремительно подойдя и склонившись над сыскным агентом.

– Что?

– Ну же, Илья Алексеевич!

Жарков буквально вытащил коллегу из-за стола.

– «Метод римской комнаты»!

Растерянно хлопнув ресницами, Ардов уставился себе под ноги. Потом перевел взгляд на коллегу.

– Петр Палыч, мне после этого нехорошо… – попытался было уклониться он от эксперимента.

– Вы же не для забавы! – надавил Жарков. – Для дела нужно!

Ардов упорствовал. Сам по себе мысленный нырок в любой прошлый момент собственной жизни давался ему без особого труда и происходил почти мгновенно в результате одного лишь умственного желания. Но вот чем дольше он оставался в своих воспоминаниях, тем хуже чувствовал себя по возвращении. Обычно у него начинало ныть в затылке и вкус во рту был такой, словно он жевал расплавленную смолу, которой заливают щели в бочках.

– Таким даром нельзя пренебрегать, – стоял на своем Жарков. – Иначе зачем же вы в сыскное дело пошли?..

Действительно. Зачем было бросать благополучную Швейцарию и лезть в это «царство справедливости»? Какой был смысл начинать борьбу за право занять далеко не столь престижное место агента сыскного отделения в одном из самых неблагополучных районов города? Что полезного здесь можно найти или получить?.. Ардов поднял воспаленные глаза. «Я знаю зачем! – ответил он сам себе. – И пока дело не будет сделано, я не отступлюсь».

Илья Алексеевич сделал несколько резких вдохов и мысленно оказался у стены на месте падения горничной. Рядом со скучающим видом стоял дворецкий: да, мыла окно; да, упала; нет, не кричала.

– На каком расстоянии от дома лежало тело? – повторил вопрос Жарков.

Ардов окинул взглядом пространство от стены до места падения.

– Примерно два с половиной аршина.

– Отлично! – воскликнул криминалист. – Стало быть, точно не упала – слишком далеко от стены. Прыгнула сама или столкнули. Имелись ли на месте посторонние предметы?

Илья Алексеевич опустился на колени и принялся осматривать примятую траву. Ему удалось обнаружить кое-что примечательное.

– Да, несколько мелких осколков стекла, – сообщил он. – Вероятно, было больше, но, по всей видимости, успели подчистить.

– Прекрасно! – еще больше вдохновился Жарков. – Крупные осколки прибрали, но мелкие остались. У кого-нибудь в доме были порезы на руках?

Ардов поочередно вспомнил, как выглядели руки всех, кого он встретил у Данишевских, даже мельком: дворецкий, садовник, кухарка, горничная, прачка, князь, княгиня… Порезов обнаружить не удалось.

– Но вот что интересно, – проговорил он, уже выбравшись из воспоминаний. – Окно было нетронутым.

– В каком смысле? – не понял Жарков.

– Окно в ванной комнате, из которого выпала горничная. Оно было застеклено.

Жарков задумался.

– Неужели застеклили? – наконец предположил он.

– Похоже на то. По крайней мере времени было вполне достаточно.

Грохнув дверью, в прозекторскую ворвался возбужденный Шептульский.

– Совершеннейший, доложу я вам, распад и нравственное падение! А еще князь…

C этими словами филер, не останавливаясь, прошел к подоконнику, где стоял поднос с графином, и принялся пить воду большими глотками. Было заметно, что полученный днем от Жаркова рубль он уже успел оприходовать. Заметив недоуменный взгляд Ардова, криминалист пояснил с некоторым смущением:

– Я попросил Кузьму Гурьевича понаблюдать за домом Данишевских.

Утолив жажду, Шептульский расположился между Жарковым и Ардовым и, вертя головой, начал докладывать:

– Прислуга мне многое рассказала про князя. Я взял на себя смелость… Проследил. Ваш Данишевский заложил дамские серьги с бриллиантами в самом затрапезном ломбарде на Сенной за смешные сто рублей и отправился в купеческий клуб.

Шептульский был искренне возмущен таким непрактичным поведением. Чувствовалось, что ему и самому неоднократно приходилось бывать клиентом ломбардов, но таких нелепостей он отродясь не совершал.

– Почему в купеческий, он же князь? – удивился Ардов.