Метод римской комнаты

Газовые светильники на стенах едва разгоняли мрак в кабинете доктора Бессонова. По просьбе Ильи Алексеевича полицейские доставили на место происшествия всех оставшихся в живых участников психологического сеанса, с которого три дня назад и началась череда загадочных смертей. Недостающих лиц согласились заменить сами чины полиции. Таким образом по кругу сидели: вся в черном вдова Мармонтова-Пекарского, рядом с ней – пристав Троекрутов, исполнявший роль убитого биржевого маклера; далее восседала княгиня Данишевская, ее супруга изображал помощник пристава Оскар фон Штайндлер; два оставшихся кресла занимали муж и жена Богдановы, которые, по счастью, были живы. Ближе к окну, за колонной, у рабочего стола хозяина кабинета Ардов установил еще два кресла. В них он попросил расположиться дочь Бессонова и письмоводителя Спасского. По замыслу сыскного агента, приглашенные должны были символизировать штабс-капитана и его супругу, оказавшихся на том сеансе хотя и случайно, но имевшие прямое отношение к произошедшему. Спасский выполнил просьбу Ильи Алексеевича и сидел в кресле в военном мундире темно-зеленого сукна – на позолоченных пуговицах и петлицах воротника тускло подрагивал отблеск пламени свечей в канделябре.

В помещении царило торжественное возбуждение, которое обычно сопровождает театральные премьеры. Ардов закончил давать последние указания, положил навзничь на стол принесенный бюстик Вундта и, обернувшись, дал сигнал Облаухову. Тот кивнул на дверь, и Африканов ввел в помещение доктора Бессонова. Ступив в собственный кабинет, психолог остановился. Бесспорно, он узнал мизансцену последнего своего сеанса. Не удержавшись, он бросил быстрый взгляд в дальний угол, где находился штабс-капитан, и явно пришел в волнение.

– Проходите, Андрей Феоктистович, – любезно пригласил его в круг сыскной агент. – Я постарался воссоздать обстановку того вечера. Похоже?

Озираясь, Бессонов прошел в центр.

– Да… – еле слышно проговорил он.

– Напомните, как вы начали тогда сеанс?

Словно загипнотизированный, психолог автоматически принялся повторять слова, которые звучали здесь три дня назад:

– Приходит время, и каждую семью охватывает ощущение тупика. Эмоциональная близость растворяется. Былая страсть, увлеченность друг другом кажутся пережитком прошлого…Семейные роли уже давно устоялись, и каждый новый день ничем не отличается от минувшего.

В это время Жарков не находил себе места в прозекторской. Должность криминалиста не обязывала его присутствовать на следственном эксперименте, а ходатайствовать перед приставом об исключении из правил он не стал, чтобы не обнаружить высшую степень неравнодушия, испытываемого им в отношении нового сотрудника. На глаза ему попались листы, на которые он перенес отпечатки пальцев с наверший двух булавок, послуживших орудиями убийств. К сожалению, пока расположения этих папиллярных линий не с чем было сравнивать, ибо… Стоп! Как же он мог забыть! Ведь у него же есть стакан с отпечатками Алины Бессоновой! Он же специально изъял его у Облаухова и принес к себе для исследований, но отвлекся из-за нового трупа! Ведь дочь профессора остается главным подозреваемым в этом деле!

«Как же я прошляпил такую улику, – корил себя Жарков, пытаясь вспомнить, куда запроторил коробку со свинцовыми белилами и кисточку. – Старый башмак… В такой ответственный момент лишил Ардова важнейшего аргумента в деле!»

Тем временем в психологическом кабинете продолжался следственный эксперимент.

– Пока вы делали это вступление, присутствующие с интересом наблюдали за новой парой, которая неожиданно появилась на сеансе, – Ардов указал на темный угол за колонной, где неподвижно сидел человек в мундире штабс-капитана.

Все это время Илья Алексеевич прогуливался за спинками кресел и время от времени пригибался с таким расчетом, чтобы его голова оказывалась на одном уровне с сидящими. В этом положении он направлял взгляд в разные стороны, как бы проверяя, что с этого ракурса мог видеть тот или иной участник сеанса. Обойдя весь круг, он остановился за спинками кресел четы Богдановых.

– Кто-то из присутствующих заметил перевернутый бюст на столе, возможно – окровавленные газеты в корзине для бумаг, подозрительные пятна на полу.

Ардов подошел к столу и указал на заранее расположенные особым образом упомянутые артефакты.

– Это не удивительно, ведь к моменту начала сеанса господин штабс-капитан был уже… – сыскной агент сделал паузу и завершил мысль, – мертв.

По присутствующим пробежала волна смятения. Ардов внимательно следил за реакцией.

– Именно поэтому вам пришлось после сеанса срочно менять обшивку кресла, в котором он сидел, – ткань пропиталась кровью.

Взгляды, полные осуждения и возмущения, устремились на психолога.

– Все верно, господин Бессонов? – справился Илья Алексеевич.

– Да… – выдавил из себя подозреваемый.

– Кто же его убил?