Метод Вильяма Д. Харта. Почти доктор

Но Харт видел препятствие, которое помешало ему вылечить профессора в тот же самый день: бессознательное, рожденное от начального, было значительно прекраснее первого. И это понимал только Вильям. Очевидно, что с профессором даже не стоило обсуждать его вторую личность. К тому же нельзя было закрывать глаза на тот факт, что Ричард вел себя не совсем адекватно во время его переключения на второе «я», и исправить подобное поведение не представлялось возможным, даже если бы Хэнс каким-то чудом согласился оставить только второе бессознательное. Суть состояла в следующем: в профессоре уже почти до конца была сформирована гениальная составляющая нового внутреннего мира, но всему остальному еще предстояло появиться. Никаких комнат, кроме той, в которой росло необычное дерево, в новом бессознательном не было. Поэтому если, к примеру, стереть изначальный вариант, то профессор останется абсолютно гениальной и в такой же степени социально не адаптированной личностью. У него, конечно, мог быть спрятан где-то чердачок или небольшая кладовка, поисками которых Харт не стал заниматься. В таком случае профессор стоял бы на одной ступени с детьми, не выше.

Вильяму предстояло решить непростой вопрос: как сохранить вторую, неполноценную, но такую светлую личность профессора Хэнса и при этом вылечить его? Только один человек мог дать Харту совет, к нему он и отправился.

– Прекрасно понимаю, что ты испытываешь, Вильям. Теоретический вариант того, как можно поступить, я тебе предложил. И предупредил, в какой ситуации ты можешь оказаться, – серьезно произнес Джон Вэйл.

– Думаю, это того стоит, – ответил Харт, глядя на пролетавших мимо бабочек.

– Что ж, тогда не забудь потом все мне рассказать. Думаю, у тебя все должно получиться, и желаю удачи, – дружески напутствовал Джон растворявшегося в воздухе Вильяма.

– Спасибо… – Харт произнес что-то еще, но только «спасибо» донеслось до Вэйла из перешейка, соединявшего внутренний и внешний миры.

В тот же день Вильям побывал у приюта, в котором когда-то провел столько времени своей жизни. Воспоминания переполняли и разливались теплыми ощущениями по всему телу. Он не стал заходить на территорию детского дома. Харт наблюдал за вечерней прогулкой живущих в приюте детей. Когда стало темнеть и игровая площадка опустела, Вильям направился пешком в сторону лечебницы, где его ожидала ручка и тетрадь, куда он записывал свои мысли. Харт шел в сопровождении ночной прохлады, в воздухе царила атмосфера весеннего пробуждения. Во время этой прогулки Харт утвердился в своем решении.

* * *

На следующее утро профессора Хэнса обнаружили лежащим на полу. Оба рукава его рубашки были разорваны на кусочки, из которых он сделал очень необычную паутину. Все было в узелках. На одном из клочков рубашки он ручкой нарисовал дверь. Ее было прекрасно видно на бежевом фоне. Когда Ричард осмотрелся вокруг после пробуждения, он нисколько не стеснялся в выражениях насчет себя, несмотря на стоявшую рядом медсестру. Достав из своей сумки новую рубашку, которую он всегда носил с собой на всякий случай, и переодевшись, профессор выразил пришедшей за ним помощнице врача готовность следовать за ней.

– Доброе утро, профессор! Как вам спалось? – первое, о чем решил спросить Вильям заходившего в кабинет Ричарда Хэнса.

– Не знаю, спал ли я вообще, так как очнулся на полу рядом с кроватью. А рядом лежало это, – и Ричард протянул Харту поделку из рукавов рубашки. – Мне показалось, что вам будет интересно это увидеть, поэтому взял с собой.

– Вы правильно поступили, – произнес Вильям, рассматривая замысловатую паутину с дверью.

– Доктор Харт, вы сможете меня вылечить? – спросил профессор, еле сдерживая комок в горле. Было видно, насколько он уже устал от своей второй личности, как она его раздражала, при этом ощущал собственную беспомощность перед ситуацией.

– Да-да, разумеется. Диагноз был поставлен по вчерашнему обследованию, и лекарство найдено. Поэтому прошу вас лечь на кушетку, как вчера, и предупредить меня о своей готовности.

Ричард Хэнс быстро выполнил все указания, и терапия началась. Харт зашел в комнату, где росло необычное дерево. Гениальность почти полностью расцвела. После нескольких минут созерцания Вильям сосредоточился на чистой и светлой комнате второго бессознательного Ричарда, и кусочки интерьера начали отрываться и исчезать. Это походило на мозаику, которая была уже собрана, но сейчас рассыпалась. Свет, дерево, плоды – все стиралось на глазах и испарялось, оставляя после себя черную пустоту. Вильям вышел в перешеек, который соединял внешний и внутренний миры, и доделал свою работу. Теперь, когда одно из бессознательных было стерто, другая личность больше не станет беспокоить профессора Хэнса.

На все про все ушло не более двадцати минут. Приходящий в себя Ричард теперь был полностью исцелен.

– Сегодня так быстро?! Я засек время на своих часах, как только лег. Прошло всего каких-то восемнадцать минут. Или же будет что-то еще?

– Нет, профессор, лечение прошло успешно, и приступы больше не будут вас преследовать.