Метро

Совет Полиса заседал тут же; поэтому и Мельнику кабинет на Арбатской требовался. Подошли к дверям.

Все построение осталось снаружи, Артема с Ильей на Совет тоже не позвали; Орден развернулся ежом, ощетинился, закрыл вход от ротозеев. Мельник с Анзором вошли, проследовали еще несколько запоздалых браминов, и двери закрылись.

— Говорят, приняли сигналы какие-то… — шуршало вокруг.

— Мы вроде не единственные выжили…

— А где еще? Кто? Кто сказал?

— Вот выйдут, будет ясно. Совещаются.

— Да как такое может… Столько лет молчали… И тут — нате…

— Орден узнал. Стычка была — говорить или нет.

— А эти кто? На скамейке? Связанный — кто?

— Террористов взяли. Скоро скажут.

Артем не видел шептавшихся. Видел вместо них черные одинаковые спины, наплечные ремни бронежилетов, шерстяные затылки, широко расставленные бутсы. Но чувствовал их: от их любопытства воздух звенел, кислород сгорал, стены ближе придвигались. Их здесь были сотни. Пускай попробует Мельник их заставить ждать с ответами.

Вдруг зашумело.

Кто-то проталкивался сквозь давку — умело и решительно.

— На Совет! Дорогу!

В оцеплении тоже смутились. Сначала схватились друг за друга крепче. Потом качнулись в сомнении.

Голос Тимура, что ли? Летяги и Артема товарища. Он же раскольник, Тимур… Он ведь отходил вместе с Лехой, с Гомером, с вырученной Аней! Почему он тут? Почему вернулся? Он же сейчас бункер штурмует. Или взял его уже? Принес на заседание Совета бессоловскую срубленную голову?

— Дорогу! По приглашению Совета!

Оцепление прорвалось — пропустили в круг Тимура, и еще с ним — Князя и Луку; оба из старого состава. Тимур заметил Артема на скамейке, кивнул ему, но вступаться не стал. Прошел внутрь. Лука с Князем остались караулить.

О чем говорят? За что торгуются? Тянут время? Ставят ультиматумы? Клянчат прощение? Голову на блюде изучают?

Внутри стояла тишина.

Не перетравили ли их всех там?

— Дорогу! Дорогу! На Совет!

Кто на этот раз?

Толпа теперь расступалась не с такой охотой, не с таким уважением, роптала: а чего это мы должны? Артем вытянул шею.

Черное кольцо для этих людей разошлось тоже не сразу.

Не сразу он увидел.

Первым за кордон шагнул — Бессолов.

Живой. Бледный, сосредоточенный, молчаливый. За ним возник Леха-апостол. Алексей Феликсович Артема окинул сумрачным взглядом, здороваться не стал. Леха, наоборот, кивнул. Внутрь зашли оба. Заложника апостол привел? Еще были с ними двое орденских, остались снаружи.

Артем вскочил с лавки, стал кричать в тряпку свои вопросы. Ему дали под колено, чтобы он обратно упал, и он упал. Лука с Князем шикнули на того, кто подсекал, каждый схватился за кобуру.

Погодили — и отпустились.

Все сейчас за дверями решалось, а не тут.

Душно совсем становилось — как на Комсомольской, как перед самыми пулеметами. Люди наседали, оцепление сжималось медленно, хотя и не имело права сдавать позиции. Бронзовые люстры, двухметровые обручи в полтонны, казалось, на своих цепях покачиваются будто на ветру — столько народу в унисон тут вдыхало и выдыхало.

Вдруг.

Чужой звук пролетел по станции. Кашель.

Бойцы в оцеплении вскинулись, толпа замолчала, все стали озираться. Кашель дробный, из многих сразу динамиков. Тут, оказывается, тоже была своя система оповещения.

— Проверка. Проверка. Раз. Раз.

На всю станцию — глубоким таким, приятным голосом.

— Уважаемые граждане. Просим вашего внимания. В скором времени будет сделано важное сообщение. Не расходитесь.

— Правду давай! Правду говори! — закричали в ответ невидимому диктору.

Но тот, прочистив горло, затих.

— Что-то важное…

— Неужели действительно…

— Обалдеть…

И только когда время совсем уже остановилось, двери распахнулись. В черный круг вышел деловитый толстяк в коричневом костюме; глаза у него были застеклены, широкий лоб горбатым мостом перекидывался к затылку. Помощник подсадил его — толстяк взобрался на мраморную скамью рядом с Артемом; так толпе его стало видно.

— Председатель… Совета… Сам…

Потом появились в проеме Мельник с Анзором, а за ними — Тимур. Разошлись в разные стороны от скамьи.

Толстяк сморкнулся. Сопливым платком утер потный лоб. Им же почистил линзы, вернул очки на переносицу.

— Граждане. Сегодня мы здесь собрались. Поводом стало довольно неприятное событие. Внутри многоуважаемого Ордена, который призван нас с вами оберегать… Так сказать, разногласие. Вернемся к этому позже.

— Хватит юлить! Как есть давай!

— Да. Конечно. К существу вопроса. Дело в том, что нами было установлено. Это, конечно, просто невероятно. Но у нас есть неопровержимые доказательства. Которые мы своевременно предъявим, можете не сомневаться. Так вот. Нами достоверно установлено. Что Москва — не единственный город, уцелевший в Последней войне. Нами был осуществлен радиоперехват трансляции.

Толпа онемела. Звук умер — весь прочий звук, кроме нудного прелого голоса человека в коричневом.

Артем немой смотрел на него снизу вверх, как на оракула. Как на Летягу перед выстрелом. Как на святого.