Метро

Несмотря на внушительные габариты, второй с бесшумной стремительностью преодолел метры до постройки. В стене высившейся метров на семь до ряда выбитых ленточных окон, очерченный неровными, будто обкусанными краями темнел провал автомобильного въезда. От обходного маршрута туда вели косолаповатые следы первого. Мужчина заглянул в проем, осмотрелся. Трапеция скудного света рассеивалась по краям, поглощая следы. Второй двинулся по ним, и через пару шагов увидел место, где его напарник справлял нужду. Оттуда вдоль кривого прочерка, оставленного струей мочи, следы вели довольно странно – боком, с размашистыми выволоками в непроглядный мрак. Будто первого здесь сильно повело в сторону, и он пытался устоять на ногах.

Второй опустил «рожки», преобразуя мрак в огромное зеленоватое пространство, похожее на дно пруда. Он не ожидал, что постройка окажется такой большой и вытянутой, она чем-то напоминала крытую часть вокзала над путями. Должно быть бывший прокатный цех. Следы на «зеленом» снегу вели к грудам кирпичей, в частоколе вертикальных свай у противоположной стены и там исчезали. Мужчина двинулся к сваям и вскоре увидел напарника. Тот стоял у стены, прижимаясь плечом к толстой свае. Второй поднял кулак, остервенело покрутил над головой – дескать – живо сюда. Первый не реагировал и только сейчас второй заметил, что напарник его стоит очень странно – лицом к стене, опустив руки. Может, он прячется за сваей, подумал второй, но тогда зачем он повернулся спиной?

Несмотря на участившиеся удары сердца под толстым «броником», второй продолжал прилагать усилия, чтобы двигаться бесшумно, не забывая бросать взгляды по сторонам. Палец уже давно лежал на спусковом крючке штурмовой винтовки, но пока в окружении ничего не настораживало его, кроме странного поведения напарника. Он вспомнил его жест – вращение рукой перед грудью, означавший неясную угрозу. Пришла в голову нелепая мысль – может первый решил разыграть его, но объяснить такую глупость на столь серьезном задании можно было только помутнением рассудка, что маловероятно, учитывая регулярные медосмотры.

Подойдя к напарнику, он положил руку ему на плечо и слегка потряс. Первый поддался движению руки, тело его завалилось назад, упало на кирпичи, и второй увидел на месте его лица месиво из мозга, костей и осколков электронно-оптического преобразователя. И только тогда, он услышал настораживающий звук где-то рядом – будто откуда-то выходил воздух. Равномерный звук что-то напоминал ему, но он не мог вспомнить – не до того теперь было. Кружась с винтовкой, он сейчас хорошо понимал, что означал жест напарника. Первый накат паники прошел – он быстро взял себя в руки и замер, прислушиваясь. Источник звука находился наверху. Причем прямо над ним. Поднимая голову, он вспомнил этот прерывистый звук – так звучит глубокое и спокойное вдыхание из баллона со сжатым воздухом.

На перемычке между балками сидело сияющее существо. Оно сияло серебром как жидкометаллический робот из «Терминатора», но больше всего сияла его большая круглая голова, всю переднюю часть которой вместо лица занимало выпуклое зеркало. В этом склонившимся над ним зеркале второй увидел свое отражение: вдавленную в плечи голову с окулярами ПНВ и неуверенно с запозданием поднятую руку.

А больше ничего увидеть он не успел.

Долговязый парень с майорскими погонами на зимней камуфлированной форме «Multicam Alpine» хитроватым взглядом созерцал большой монитор, на котором многочисленные круги и углы двигались на фоне нитеобразных волн. Рука его поигрывала складным американским ножом Kershaw, а островерхие, почти как у эльфа уши напряженно вслушивались в монотонный бубнеж за металлической стенкой. Очень ему хотелось получить хоть крупицу информации от начальника, с прямыми вопросами к которому обращаться было не принято.

Парень считал себя очень умным – намного умнее, чем таковым его считали другие. Его слишком молодое, даже какое-то неприятно слащаво-детское лицо всегда носило на себе оттенок легкой надменности – возможно из-за вечной полуулыбки, которая многих раздражала, но он никогда не давал повода перерасти раздражению в открытый конфликт. На шутки, даже грубые он никогда не обижался, только полуулыбка становилась полноценной хитрой улыбкой.

Он услышал голос начальника, который всегда говорил негромко, и чуть склонил голову, прекратив играть с ножом. Но противное прерывистое пиликанье сигнала тревоги лишило его шанса на ценную информацию. Он склонился над экраном, где в левом окошке одна из линий окрасилась красным. Красная волна больше напоминала атмосферный фронт, идущий с востока, чем тепловой силуэт обычного нарушителя – человека или животного.

Парень вскочил, открыл боковую дверь вездехода.

– Морис, проблемы. – Коротко сообщил он.

Стоявшие у дверей белобрысый великан, похожий на Ивана Драго и едва достававший ему до груди Морис повернули к нему головы. Эта парочка больше напоминала отца и сына, чем командира группы профессиональных убийц и его первого заместителя.