Метро 2033. Темная мишень

- Слушай, ты представляешь, что местные тут жрут?! - Федор округлил глаза и потряс головой, ему явно не терпелось поделиться с новым собеседником тем, что они тут только что обсуждали. - Я как узнал, так весь аппетит отбило. Теперь буду только чаек дуть, пока не вернусь в Ганзу. Или хавать только то, что ношу с собой.

- Ты это о чем? - не понял Димка.

- Да он о бомжах, - брезгливо скривился Солёный, грея руки над костром, рядом с прокопчённым, закипающим металлических чайником - его поставили на скрученную из железных прутьев подставку, опущенную прямо в бочку. - Ты оглянись - они всех химер уволокли.

- Откуда они взялись, станцию ж не открывали еще?

- Догадайся с трех раз. - Взгляд Федора насмешливо блеснул из-под мутноватых стекол стареньких очков. - Они тут каждую ночь так и остаются! Этот сброд приличные люди в переход не пускают. Выглядят – вздрогнешь, Димон. Чахлые выродки, лысые, скрюченные, в язвах где ни попадя. Вот прикинь - охранников химеры порвали, а бомжи выжили.

- Такие как они всегда выживают, потому что нафиг никому не нужны, даже химерам.

- Верно говоришь, Каравай, - Федор вскинул указательный палец и с важной миной продекламировал: - Потому что они - хомо спекус артифициалис!

- Чего-чего? - переспросил Соленый. - Ругаешься, что ли?

- Это на латыни, неуч, - снисходительно пояснил Федор. - Что-то типа «человек туннельный». Я в смысле образа жизни и выживаемости. Если, конечно, ничего не перепутал, память-то дырявая уже.

- На какой еще латыни? Выпендриваешься, что ли?

- Не, ты действительно неуч, Соленый, - Федор добродушно рассмеялся. - Латынь - мертвый язык, причем мертвым он был еще до Катаклизма. Использовался в научных и медицинских кругах, традиция.

- А ты-то откуда все это знаешь? - Соленый недоверчиво прищурился. - Может, просто выдумываешь все?

- Книжки надо читать, тундра ты неогороженная, хотя бы те, что еще остались, а то так и будешь дремучим, как эти бомжи… - Федор снова повернулся к Димке. - Не, Димон, представляешь, они после того как химер утащили, своего представителя к нам прислали, пытались продать куски мяса «поаппетитнее».

- Так еще и нахваливали, типа, вымочить мяско в уксусе, да на шашлычок - пальчики оближешь. - Каравай покачал коротко стриженой седоватой головой.

Из присутствующих он был самым пожилым, сорок восемь лет - не шутка, и выглядел крайне утомленным, что совсем неудивительно после бурно проведенной на поверхности ночи. Не говоря уже о столкновении с химерой в туннеле. «Его бы в эту палатку», - сочувственно мелькнуло у Димки. Но тогда сорвется то, что было у него на уме.

- Какой уксус? - Федор снова рассмеялся. - Где они его возьмут? Вот и спрашивается - в какой гадости они его там вымачивают? В моче, что ли? До чего жизнь людей довела, это ж надо. Впрочем, чему удивляться-то - бойцов ганзейцы подкармливают, а эти бедолаги никому не нужны, и сами должны заботиться о выживании.

- Да мы все уже давно эти твои хомо спекусы… - тихо вставил такой же малоразговорчивый, как и его напарник, Вяземский. Но на его реплику никто не обратил внимания, и он снова стушевался. Эти два «братца-акробатца» больше привыкли выполнять приказы, чем общаться. Шрам, скорее всего, вот таких неразговорчивых и подбирал себе на службу.

- Даже караванщикам пытались эту гадость продать без всякого зазрения совести, - вздохнул Каравай. - А те и так любую живность на поверхности оприходуют и выберут что получше, а не первую попавшуюся дрянь.

- Караванщики? - Димка замер, едва успев подавить желание тут же вскочить. - С Автозаводской?

- Ну да, они самые, - подтвердил Федор. - Пятеро гавриков, навьюченные, как ослы. Рожи кирпичом, взгляд недобрый, того и гляди стрелять начнут. Да вот наши орлы, - Кротов поочередно обвел взглядом Вяземского и Степанова, - задержаться им не дали, карантин же. Сразу отправили восвояси. А тут дорога только одна - на Новокузнецкую.

Димка очень постарался, чтобы его лицо никак не выдало волнения, которое его охватило при этом паршивом известии. Очень хотелось выматериться вслух. Упустил! Как же так?! Дикие проскользнули мимо станции, словно ветер, пока он сидел в палатке с Наташей, внимая Шраму!

Сославшись на усталость, Димка сообщил, что отправляется спать. Федор, конечно, был огорчен его уходом, но возражать не стал, проявил понятие. А парень, нырнув в палатку, сразу начал собираться. Завернул в тряпку и засунул в рюкзак еду, проверил оружие.

- Свою сумку тоже прихвати, Наташ, может пригодиться, - посоветовал Димка.

- Что происходит, Дим? - глаза девушки, наблюдавшей за его лихорадочными действиями, встревоженно блестели в пламени свечи.

- Сможешь сделать так, чтобы никто не посмотрел в нашу сторону?

- Конечно. Уходим? Куда?

- На Новокузнецкую. - Димка тяжело вздохнул, заранее зная все, что может сказать девушка насчет злополучной для них обоих станции. - Наташ, сам туда не хочу. Но ведь и в самом деле пора что-то решать. Для начала нужно догнать караванщиков, они только что ушли на Новокузнецкую.

- А как же Шрам? Он же…

- Пусть в свои игры играет сам.