МЕТРО. Предыстория

Настойчивый голос звал ее из спасительного небытия — «Маша, Маша!». Яркий свет в конце тоннеля бил в глаза… В глаза? Разве у нее есть еще глаза? Нет, лучше назад, во тьму — там тихо и уютно, нет раздражающих звуков, света…

— Маша, Маша!

Сознание вернулось рывком. Свет мощной лампы над головой… Белые кафельные стены. Люди в зеленых халатах, блестящие инструменты…

— Маша, Маша!

Знакомый голос… Леха? Маша хотела откликнуться, но пересохшее горло издало только нечленораздельный хрип.

— Она приходит в себя. Показатели вроде бы в норме — с учетом ее состояния… Теперь необходим покой…

Яркий свет погас, потолок куда-то поплыл, заветрелся. Небольшая тряска, потолок резко поднялся, промелькнули колонны, опять немного качнуло и теперь поток стал низким и темно-зеленым.

— Маш, ну ты как? — опять голос Лехи.

— Я жива? Где Дениска? — неразборчивый клекот из горла.

— Да, жива. Дениска тут, его кормят, все в порядке. Доктор сказал, что ты поправишься, что если бы ты к нему обратилась недели две-три назад, то совсем не было бы ничего страшного…

Мельников и Бритвин стояли на платформе «Серпуховской». Бритвин — со слезами благодарности на глазах, Мельников — с улыбкой. На путях стоял мотовоз, загруженный оружием и снаряжением. В клетках повизгивал десяток свиней. На грузе сидели несколько тяжеловооруженных бойцов, в кабине мотовоза стоял готовый к бою пулемет.

— Ну что, Петр Иванович, в добрый путь… Пути на «Октябрьской» починили, дополнительная охрана ждет тебя там же. Если все же надумаешь насчет эвакуации — дай только знать, выведем, даст Бог — без потерь.

— Спасибо, полковник. Может, и обойдется, продержимся.

— Ну, сам большой, думай. Если что — звони или приезжай. И все-таки… извини… помнишь, я говорил «потом сочтемся»?

— Помню…

— Тогда не обижайся… — сказал Мельников и с размаху врезал Бритвину промеж глаз. Тот сел на пол, очумело мотая головой, потом поднялся…

— Ну что, теперь в расчете? — спросил он.

— Думаю, да.

Бритвин подошел к Мельнику и крепко, по-медвежьи обнял его.

— Там, где я должен был найти врага, я нашел друга. Спасибо за урок, полковник. Удачи!

Глава 8. Бауманский альянс

43.

— «Стикс», «Кобра», Тим! Зайдите ко мне! — раздался в динамиках голос Мельникова.

Тим вошел в комнату полковника последним и прикрыл за собой дверь. Остальные сидели на топчане, выжидательно глядя на командира. Здесь же был Хантер.

— В общем так, парни. Хантер остается здесь за старшего. Снаряжение по номеру два, плюс дополнительный боекомплект. Идем на поиск на «Семеновскую». Они вроде как потеряли двух своих сталкеров — те должны были вернуться три часа назад. У ребят нет связи, снаряга тоже так себе — самоучки, короче.

— Ну вот, у них самодеятельность, а мы — дерьмо разгребай… — проворчал «Кобра».

— А твои предложения? Попросил нас помочь им Комитет, кстати. И ты не забывай — у нас пока еще только один выпуск был, шесть человек… Так что самодеятельность есть и будет… кушать-то всем хоца…

— Да ладно, я ведь так…

— А не надо «так». Короче, как обычно — через 15 минут выходим.

Влажный затхлый воздух тоннеля заполнял легкие, негромкий топот обутых в кроссовки ног, свет налобных фонариков… Свет в перегонах здесь не почти горел — берегли лампочки, начал ощущаться недостаток таких элементарных вещей. Электричества-то хватало, но лампы долго не жили, одной-двух капель конденсата, упавшего со свода тоннеля или козырька лампы было достаточно, чтобы лампа вышла из строя.

Поприветствовав на бегу вооруженные дробовиками патрули около «Павелецкой» и «Таганской» («Н-да, на что эти хлопцы рассчитывают при нападении — непонятно» — подумалось Мельникову), сталкеры двигались по тоннелю к «Курской». Раздавшийся впереди негромкий шорох заставил Мельникова насторожиться. Подав рукой сигнал остановиться, он сдвинул рычаг предохранителя у автомата и включил мощный фонарь, висевший на груди. Луч высветил поворот тоннеля и неясный светлый силуэт около стены. Человек поднял руку к глазам:

— Только не стреляйте!

Женщина? Одна в тоннеле? Не выключая фонаря, полковник подошел поближе, заодно убедившись, что за поворотом никого больше нет. Женщина была одета в невероятную светлую мохеровую кофту, на ногах — рваные треники и кирзачи, голова укутана теплым красным платком. При этом она выглядела очень молодо, скорее, это была девчонка лет 15 на вид.

— А почему вы решили, что мы будем стрелять? — поинтересовался Мельников.

— Я не сделала ничего плохого… просто очень боюсь…

— А чего ж тогда тебя в тоннель понесло, раз боишься? — осведомился «Стикс».

— Иду к больной бабушке на «Комсомольскую», пироги несу… -

— Мля, тебя не Красной Шапочкой зовут, а?

Бойцы засмеялись. Девушку начало потихоньку трясти.

— Да ты не бойся, — произнес Мельников. — Не обидим, и даже немного проводим. Мы — спецназ, еще нас сталкерами называют. А ребята просто шутят — не каждый день встретишь в тоннеле такую Красную Шапочку. Что за пироги-то?