Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

Я обошел Аманду Дэверелл, которая стояла рядом с мэром и беседовала с делегацией Окружья. Вайверин была тут же, с обожанием смотрела на отца. От этого мне страшно захотелось надеть ему что-нибудь на голову. Та заплесневелая иносущность подошла бы прекрасно. В руках куратор с удивлением вертела букет нежных голубых цветов. Если я пойму, как она умудрилась выбрать этого человека, одной тайной во Вселенной станет меньше. Вот правда: когда люди не знают, как жить, они женятся. А потом не знают, как с этим жить. Никогда не женюсь!

Вдруг ректор, который шел передо мной, споткнулся и схватился за голову. Натакар успел его подхватить и резко скомандовал:

– Грэнвилл, сюда, быстро! Помогите мне!

Куратор сунула мэру цветы и подбежала к Феррариусу. Китти забрала Бусинку, а я помог магистру и Аманде довести ректора обратно до Школы. Хотя была толпа и давка, но, завидев его голубую мантию, люди тут же расступались и пропускали нас. Вот говорят, что перенесенные страдания и шрамы украшают мужчин. Так почему ректор выглядит сногсшибательно, а я – как общипанная курица? У самого входа Феррариус сумел собраться с силами: сказал, что ему стало гораздо лучше и он даже готов прийти на бал. Если кто-нибудь – например, куратор и я – на всякий случай будет рядом.

– Клоун! – фыркнула могунья и направилась к дочери, которая беседовала с Сотпакан.

Мы с ректором одновременно вздохнули. Вокруг него опять собрался целый рой сердечек, и он, кивнув на прощанье, нырнул в ворота Школы.

Глядя ему вслед, Натакар раздраженно сказал:

– Он когда-нибудь перестанет разбрасываться по пустякам? Нашел время!

Я непонимающе заморгал, и магистр только с досадой махнул рукой. Своей, настоящей.

– Идите, Грэнвилл, отдохните. Вас совсем замучили. Да, и передайте отцу, что с него снят запрет на посещение Карпетауна. Если проблемы с ногой так и останутся, найдите меня, постараюсь помочь. – Он протянул мне маленький камешек. – И знаете, я всё думаю по поводу того вашего Пророчества. Что-то в нем всё-таки есть.

Пока магистр не придумал мне Пророчества похуже, чем у Проклятой Молли, я бочком-бочком сбежал от него. За Камень вызова спасибо, конечно, но уж лучше без влиятельных знакомств, чем с таким прорицанием за пазухой. Оказывается, Путем Избранного можно запросто дотопать до Мракотана.

Тут я сообразил, что наконец-то за мной никто не присматривает и не пытается лечить. В воздухе запахло долгожданной свободой, но оказалось, я просто проходил мимо шатра с Головой Януса. Меня взяли сомнения: может, хоть она избавит от этой чертовой боли в правом глазу. Пока я соображал, подошла небольшая группка туристов-обыкновенцев. На них красовались значки с очень знакомой физиономией.

– Мистер Грэнвилл, можно автограф?

– Мистер Грэнвилл, снимок на память! И два, нет, три автографа!

Краем глаза я заметил еще одну группу, которая окружала меня. Я оценил обстановку: кажется, когда Феррариус удрал, всенародная любовь нашла новую жертву. И я догадываюсь, кто за этим стоит. Пора с этим кое-кем поговорить. Стараясь не подволакивать ногу, я добрался до площади Баллов. Возле полуразрушенного дома, который красили мрачные сурикаты, гордо расхаживала Ворона. Она то и дело поправляла ленточку с надписью: «За заслуги перед Окружеством».

– Вот этими крыльями! Вот этими самыми крыльями я обняла его! И он! Окровавленный! Изможденный! Лишенный последней надежды! Пополз вот сюда! Зашивать ковер! Иголки, кстати, можно приобрести на память, всего 8 медников штука… А теперь прошу сюда: думаете, это просто камни? Просто камни, я вас спрашиваю? Не-е-ет, дорогие мои! Это – осколки браслетов Феррариуса! Тех самых! Всего по золотому за уникальную, невероятную вещь!

– Ворона, тебе вчера притащили эти булыжники за два медника, я сам видел! – прошипел я, подходя к обнаглевшей пророчице.

– Мэтью, не порти бизнес! Знаешь, сколько стоит прокормить этих белок? А взнос на победу Карпетауна? – зашептала она, нервно оглядываясь, но тут же заявила: – Все, экскурсия окончена! Значки по серебряку!

На колченогой табуретке поверх бумажек с каракулями лежала целая россыпь значков разной степени корявости, но с каждого приветливо махал Мэтью Грэнвилл.

– Ворона, что это такое? – рявкнул я, сгребая в кучу весь этот хлам.

Ветер тут же сдул бумажки, и пророчица поскакала их догонять.

– А это что еще? – подозрительно спросил я, пытаясь разобраться в Вороньих письменах.

– Мемуары! – гордо каркнула она. – Воспоминания очевидицы о великих людях!

– Ворона! Ты совсем ополоумела! Кто это будет читать?

– Еще как будут! Как миленькие! Везучий Неудачник и Феррариус – страшная сила, не будь я Ворона! Собирай бумаги, видишь, разлетаются!

– Так ты б хоть какими скрепками соединила, их по всему Карпетауну разбросало!

– Хорошая история, Мэтью, держится сама, ей ни скрепки, ни скрепы не нужны! – назидательно заявила Ворона.