Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

Я поднял глаза – это был мой знакомый вампир. Я моргнул, и вампиров стало два. Одинаковых. Голова шла кругами и от более простых мыслей, поэтому вопрос о том, какой из двух настоящий, я решил отложить.

– Ну и ночка, правда?

Неуемный вампир жаждал общения, лучше б и правда кровь пил – тогда не надо было б шевелиться. Но он был человеколюбивый, моего невнятного «Ыыы» ему вполне хватило.

– Вот не люблю я эту Ночь. Вроде самое время пройтись, подышать, кровушкой освежиться, а не поверишь – ноги не идут. Что-то щемит в груди, тоска какая-то берет. Думаешь: и зачем жил? И как бы снова помереть, но по-настоящему? А все кругом такие живые, тепленькие. Вот кусаю – и плачу от жалости, представляешь?

Возле стойки трактирщица прикладывала палец к длинному свитку, который держал в руках сурового вида мужчина в синей форменной куртке. Надо сказать, что посетителей заметно поубавилось. Но стоило патрульному уйти, как изо всех дверей тонкими струйками, сгущаясь на глазах, полезли иносущности.

– На-ка вот, выпей. Повезло, старый знакомый тут отсиживается, он в зельях король.

Пока я медитировал, вампир принес стакан с шипящей красной жидкостью. При мысли о том, что надо что-то пить, мне поплохело. А от запаха чуть снова не вывернуло. Рука так дрожала, что не могла поймать стакан.

Зелье было отвратительным на вкус, но чудодейственным. По затылку перестало бить кувалдой. Трясучка оставила в покое руки. Я был свеженький, хоть снова начинай!

– Я же говорил! Вон, можешь поблагодарить спасителя.

Вампир помахал рукой старику за дальним столиком. Лучше бы у меня болела голова, чем быть обязанным этому гаду, из-за которого я потерял магию! Это был Финнр! Он с кем-то разговаривал. Одного человека – женщину с уставшим лицом – мне было видно, а второго закрывали люди, сидевшие перед их столиком.

– Вот, бармалыги тебе взял, пей.

Сердобольный кровосос протягивал большой бокал с сиреневым напитком, но чуткие ноздри уловили тот самый запах, и голову сжало тисками. Нет уж, спасибо. Чтоб из-за какого-то пойла потом так мучиться – ну его моль. Вампир, пуская слезу, принялся рассказывать о своей тяжкой доле, а я мрачно уставился на троицу впереди.

Финнр передал женщине что-то, завернутое в мешковину. Та достала из кармана плаща шкатулку и отсчитала довольно много золотых.

– Ого, сама Забеин сюда пожаловала!

– Кто такая Забеин? – уточнил я у всезнающего вампира.

– Как это кто? Главная богатейка Карпетауна, хозяйка «Боли толстосума»! Интересно, что Финнр ей продает? Я ж его знаю, этот что хочешь подсунуть может.

Хозяйка «Толстосума» поднялась и направилась к дверям, которые распахнулись ей навстречу. Госпожа Забеин не подозревает, что с этой минуты получила самого надежного и верного провожатого. Мэтью Грэнвилл до нее доберется! Следом поднялся и второй человек. Он был с ног до головы закутан в сиреневый плащ.

Сразу две тайны ускользали от меня. Я с трудом отцепился от болтливого вампира и рванул туда, куда выскользнули Забеин и Сиреневый Плащ. Финнр тоже куда-то исчез, но сумка с палками-корешками стояла у столика.

Выскочив на улицу, я понял, что мне повезло: они не успели уйти далеко. Стараясь держаться подальше от фонарей, я тихонько двигался вдоль темных домов. Сиреневый Плащ был ниже ростом и вроде бы стройнее, но с такого расстояния точно было не разобрать. Вот так, сейчас Мэтью Грэнвилл выяснит, кто и зачем мажет стены краской, может, и Магистрат спасибо скажет. Желательно в денежных знаках.

И тут фигуры впереди внезапно разделились и быстро-быстро рванули в разные стороны. Я заметался, не зная, за кем бежать. Ну почему злодеи ведут себя так непорядочно?!

Я погнался за Сиреневым Плащом, на ходу утешая себя тем, что Забеин, может, вообще ни при чем – ну купила что-то у Финнра, так у него и Феррариус настойку брал. А вот Сиреневый точно что-то замышляет.

Выбор, сделанный на похмельную голову, редко бывает удачным. Это так же справедливо, как и то, что нельзя рыть яму другому. Под каблуком что-то чвякнуло, и из-под ног взметнулся сноп разноцветных искр. Меня закружило в цветном вихре, осыпало снегопадом конфетти. Ну а бабахало так, что дома подскакивали. Хлопушки, сброшенные мной вчера, нашли своего героя.

Само собой, к тому времени, когда искры угасли, Сиреневый Плащ удрал. Я попал в какой-то глухой тупик, где было темно, хоть глаз коли. И ни души кругом. Ни в одном окне не горел свет, на дверях висели внушительные замки. Тусклый огонек, висевший над входом в магазин одежды, едва-едва освещал сам себя. Тьма сгущалась на глазах.