Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

Итак, Мэтт Грэнвилл – изгой в собственном доме. Меня отправили в одну из комнат наверху, благо нашлась уцелевшая. А Джеймсу пришлось переехать на мой матрас, он еще возмущался, что у нас в семье какая-то неправильная система: заключенные содержатся в лучших условиях, чем честные люди. Сначала мне было немного обидно: никто не поверил, что я могу говорить правду. Даже папа! Когда я свесился вниз, то подслушал, как он почти с гордостью говорил маме, что это шуточка в духе Чарли Пранка, у меня особенный возраст, надо просто переждать. И я тут же решил специально говорить, будто это и правда мой розыгрыш. А что, дерево не вернешь, а так – готовая история для комикса. Не зря говорят, что из любой плохой ситуации можно извлечь пользу!

Это было единственным светлым пятном в царстве мрака. В прямом смысле: теперь, когда дерево-в-дереве исчезло, светить-то было некому, и я сидел впотьмах. Но моих родных это, кажется, совершенно не заботило. И вообще. Приехали, командуют, наводят свои порядки. Нет, я что, их звал? Сами виноваты. Они еще будут упрашивать меня спуститься! Хотя мне и тут неплохо. И я вообще не собирался никуда идти.

Я растянулся на пушистом мху и уставился в окно. Может, и к лучшему. Ничего не хочется. Потянулся было за журналом, но передумал. И как это Чарли Пранк умудрялся постоянно придумывать что-нибудь новое? Великий человек. За окном мелькнул рыжий хвост. Так и думал. Сбежали наружу. Ко мне заглянул папа:

– Все еще валяешься? Вставай. Наказание наказанием, но тебе нужно тренироваться.

Как будто сам не понимает, что зубри не зубри, а на конкурсе как повезет. Или кто сильнее как маг, но это уж точно не от тренировок зависит.

– Мэтью, если не заниматься, не работать, в жизни нельзя добиться чего-то стоящего!

Ага, только забыл уточнить: даже если вкалываешь, как смелл, не факт, что чего-то достигнешь. Вон отец сам работает с утра до ночи, а толку? Кто он там, младший подсказчик старшего подглядчика? Или наоборот, забыл. Сногсшибательная карьера.

Папа прочел еще пару моралей про то, как надо трудиться, и ушел. Бусинка притащила поднос с едой и сказала:

– Мэтт, представляешь, мы пойдем смотреть на Столицу! Уже совсем-совсем скоро прибывает!

– Ага.

– Мама не хочет тебя брать, но, может, еще передумает!

– Ага.

– Джеймс сказал, что ты хорошо заглушил Зов Крови, не переживай, если нас вдруг поймают. Но он обещал всех надежно замаскировать.

– Ага.

– А зачем ты дерево испортил? Оно было такое красивое. Неужели тебе не жалко?

Одним «ага» тут было не отделаться, поэтому я просто промолчал. Жалко, не жалко, какая разница. Исправить же ничего не могу. Хотя в Карпетауне столько чудес, что одним больше, одним меньше – никто и не заметит. Баллы вычтут, наверное. Или чем там грозили, штрафом? Нашли чем пугать. Дальше Мракотана все равно не упрячут. А даже если и Мракотан, то что? Надоели.

Потом появился Джеймс. Ни крыльев, ни нимба у меня еще нет, а таскаются сюда, как паломники. Хотелось хотя бы хотеть его придушить, но не хотелось и этого.

– Знаешь, Мэтт, я, наверное, редко это говорю, но иногда ты делаешь по-настоящему крутые штуки. Вроде этого магографа-тесерракта. Или как на Поединке. В общем, я тобой горжусь, но ты поскорее забудь, что я тебе это сказал. Миру нужна стабильность.

Брат потоптался и ушел. К лучшему: а то ведь можно и поверить, что он искренне.

Никакие уговоры и посулы не смогли заставить меня встать с лежанки и пойти вместе со всеми смотреть прибытие Столицы. Чем дольше я валялся, тем меньше мне хотелось делать хоть что-нибудь. А про Столицу я раз сто читал-смотрел, даже по кристаллам памяти. Поэтому смотреть, как она поднимается из вод, я не пошел. Не из принципа. Просто так. К тому же за день она не успеет проплыть мимо Карпетауна. Завтра посмотрю. Тем более подробные пересказы мне все равно обеспечены.

– …И, представляешь, Мэтт, это просто невероятно! Как будто пространство разрезали крест-накрест, и в него хлынула вода! Она крутится, как колесо! Но больше похоже на такую штуку, что на колеса надевают, гусеница, да? Ну вот, вверху на воде эти самые острова, внизу вода, по бокам вода, а в середине – дырка! Карпетаун такой маленький рядом со Столицей! – щебетала Бусинка через день. Или через несколько дней?

Из Карты участника высунулась голова могуньи:

– Мистер Грэнвилл, напоминаю, что вы должны связаться с ректором Феррариусом по поводу случая в Ночь Одиноких душ.

Щелчком я отправил Карту в угол. Бусинка вздохнула и принялась теребить браслетик.

– Мэтт, ты устраивай любые безобразия, это лучше, чем ты так валяешься. Ну пожалуйста!

Я бы и сам рад, но, когда в тебе что-то сломалось, надо хотя бы понимать, что именно нужно чинить. Снизу позвал папа:

– Бусинка, собирайся, мы уезжаем.

Пошла тяжелая артиллерия. Думают, что сейчас вскочу, заплачу и буду просить их остаться. Я не стал слушать даже задание к следующему туру, хотя приглашение трясло меня чуть не час, а они все на что-то надеются. Если у человека нет совершенно никаких желаний, бесполезны любые уловки.