Меж двух миров

Адам не ответил и тоже принялся с удивлением рассматривать четырехэтажное, давно не ремонтированное строение — он представлял себе комиссариат французской полиции более презентабельным.

— Высади нас здесь, Жюли, мы вернемся пешком.

— Ты знаешь, что до «Джунглей» отсюда пять километров?

— А я, чтобы добраться сюда, преодолел шесть тысяч, — отшутился Адам, накрыв ладонью руку волонтерки.

Слегка зардевшись от смущения, Жюли дождалась, чтобы они вышли из машины, закурила и поехала в лагерь.

Адам набрал СМС-сообщение и с тревогой стал ждать ответа Миллера. Того могло страшно стеснить присутствие мигранта у входа в полицию. А что, если Адам поставит его в затруднительное положение перед коллегами. А может, Миллер и вовсе не ответит. Появление искренне улыбающегося лейтенанта, который протянул ему для приветствия руку, положило конец опасениям.

— Адам! Как здорово. Ты зачем в городе?

— Повидаться с тобой, вот зачем. Может, лучше, чтобы мы пообщались где-нибудь подальше от твоей службы?

— Ну почему же? Давай заходи. У нас есть комната ожидания с парочкой стульев, там будет удобно. Скажи малышу, чтобы не отставал.

Бесполезная просьба: Килани ни на сантиметр не отошел бы от своего покровителя. Когда они появились в приемной, делопроизводитель комиссариата, пятидесятилетняя женщина материнской дородности, окинула их рассеянным взглядом, но вдруг заметила мордашку Килани. У него было такое выражение, будто он только что открыл новую планету. Мальчонка остановился перед установленным в приемной торговым автоматом, который был в два раза выше его. Завороженный огнями и яркими цветами конфетных оберток, он прижал ладони к стеклу и, не в состоянии решить, чего ему больше хотелось бы, принялся одни за другими рассматривать упаковки жевательной резинки, печенья и шоколадок. Cекретарша мгновенно растаяла.

— Это что же за черный ангелочек такой? Ваш, лейтенант?

— Он мой друг, Кларисса, — с улыбкой ответил Бастьен. — Вы не могли бы приглядеть за ним, пока мы беседуем?

Адам, который знал, с каким недоверием Килани относится к незнакомцам, присел перед ним на корточки:

— Останешься здесь с этой тетей?

Мальчонка взглянул на тетю, потом на автомат, снова на даму, широко улыбнулся и утвердительно кивнул. Адам понял, что малыш не воспринимает белых как угрозу.

— Ну, дружочек, чего бы ты хотел? Просто покажи пальчиком, — обратилась к мальчику «тетя» Кларисса.

В комнате ожидания комиссариата Адам уселся на стул напротив лейтенанта Миллера и протянул ему свой телефон, на экран которого уже была выведена фотография дважды вспоротого трупа ливийца.

— Я ведь тебе говорил, что это убийство.

— Под таким углом это неопровержимо, — согласился Бастьен. — Судя по другим фотографиям, которые я видел, это работа профи. Два удара, и каждый из них смертелен. У парня не было ни малейшего шанса.

— Это то, что афганская мафия приберегла для тех, кто встает на ее пути.

— Несмотря на полученные post mortem[58] собачьи укусы, полагаю, что судмедэксперт пришел бы к тем же выводам об убийстве. Однако это ничего не меняет. Я тебе уже говорил, что мы не проводим расследования в «Джунглях».

— Если тебя не тревожит, что в твоей стране есть место, где легко можно убивать, не опасаясь никаких последствий, может быть, следующая серия из шести фотографий заинтересует тебя больше. Тебе остается только перелистать.

Бастьен провел указательным пальцем по экрану телефона.

— Может, объяснишь, что за картинки я рассматриваю?

— Один участник группировки «No Border» попросил меня посетить фундаменталистскую мечеть в лагере, чтобы выявить салафитского имама, который якобы уговаривает беженцев не уезжать в Англию, а оставаться на вашей территории. Кто-то из этих шестерых.

Бастьен вернулся к началу цепочки и с большим вниманием изучил фотографии; от взгляда Адама не ускользнуло становящееся все более недоверчивым выражение его лица.

— Ты видишь то же, что и я? — спросил сириец.

— Да, я вижу, что это никак не вяжется с моим представлением о предполагаемом интегристе.

— Точно. Выходит, в «Джунглях» есть парень, не имеющий ничего общего с полицейским, который сливает мне информацию о мусульманах, предположительно посещающих салафитскую мечеть, и при этом чисто выбритых, употребляющих алкоголь и без какого-либо религиозного облачения.

— Как будто они делают все возможное, чтобы не походить на то, кто они есть в действительности.

— И какой ты делаешь вывод?

— Я не служу во внутренней разведке, и все это, на мой взгляд, слишком грубо! Впрочем, ты ведь тоже так считаешь. Но вот что я хотел бы понять: почему тебя это так интересует?

— Надоело, — вздохнул Адам. — Я уже не раз это объяснял. В Сирии я провел шестнадцать лет в полицейском подразделении, в бригаде по борьбе с преступностью, как говорят во Франции. И ты меня еще спрашиваешь, почему меня интересует убийство?

Бастьен не знал, как ответить на такой аргумент.