Меж двух огней

Утром по дороге в Тафтс я заметила, что мама сердится на Миссис Линд. Она включила GPS на своем телефоне, пытаясь вывести нас в обход пробок, и это, несмотря на то, что мама знает Бостон, как свои пять пальцев, и сама знает, какими дорогами ездить в этом городе. Маме хотелось приехать пораньше, припарковать машину у дальнего входа в кампус, а потом пройтись пешком до административного здания, но миссис Линд сказала, что места для стоянки слишком маленькие для нашего внедорожника. Мы чуть не опоздали, и нам пришлось оставить машину на площадке у ближайшего ресторана и заплатить щедрые чаевые метрдотелю, хотя мы и не собирались там обедать.

Я с трудом вспоминаю, в каком шкафчике хранятся стаканы, и наливаю нам обоим воды. Я не была здесь больше года, а папа тут живет постоянно. Он работает в госпитале. За домом следят уборщица и еще один помощник, в обязанности которого входит забивать холодильник и шкафы всем необходимым, чтобы ни в чем не нуждаться. Трудно представить, чтобы наш папа когда-нибудь сам пришел в магазин и купил себе хотя бы пакет молока.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Алекс стоит у окна и смотрит на город. Я ставлю стаканы на стол и подхожу к нему.

– Здесь красиво, – говорю я, прижимаясь к стеклу лбом. Мы живем на тридцатом этаже огромного небоскреба. Отсюда видно все. До Дня Благодарения еще пара недель, но на многих крышах и балконах уже зажгли праздничную иллюминацию. Далеко внизу стоят крошечные деревья без листьев, над нами чернильного цвета небо с белыми вкраплениями звезд. Люди кажутся отсюда муравьишками.

Алекс поворачивается ко мне и улыбается.

– Хочешь, пойдем прогуляемся? Я совсем не устал.

– Сейчас? – Уже полночь, и я чуть ли не в пижаме. – Но нам же завтра в школу.

А еще у меня после сегодняшних хождений сильно болят ноги, я стерла оба мизинца и заклеила их пластырями. Мне не хотелось надевать туфли на каблуках, но мама настояла, так как у меня было назначено собеседование. Когда мы шли по территории Уэллсли, она наклонилась к моему уху, показала на группу девочек, идущих на занятия в пижамных брюках и тапочках, и прошептала: «Никогда, никогда так не делай». Я лишь закатила глаза. Можно подумать, что я когда-нибудь так поступала.

– Да ладно тебе, Лил, давай устроим приключение без взрослых, – заныл он. – Предполагалось, что эта поездка затеяна ради нашего будущего, но при этом с нами обращались, как с детьми, чего уже давным-давно не было.

Я смеюсь. Мне понятно, что он имеет в виду. Наши мамы сегодня верховодили. Они повторяли вопросы, которые мы с Алексом задавали на ознакомительных экскурсиях. Именно мама выбирала рестораны, в которые мы заходили поесть, хотя я и не была против. Я люблю домашние ньокки по-соррентийски. Иногда, если папа летит домой на госпитальном самолете, я даже прошу его мне их привезти, но они все равно не такие вкусные, как свежие. А миссис Линд все время поправляла Алексу галстук или приглаживала волосы.

Я едва не признаюсь Алексу, что никогда не гуляла по Бостону одна тем более ночью. Но он так оживлен, а я тоже не чувствую себя уставшей, особенно после всех сладостей.

– Давай, – отвечаю я ему.

Я на цыпочках иду в свою спальню, переодеваюсь из легинсов в джинсы, переклеиваю пластыри на мизинцах и залезаю в удобные ботинки. Перед тем, как открыть дверь, я беру телефон и вижу сообщение от Рива: «Ну как, вы с Линдом пошли в оперу или провели целый день в СПА-салоне?». Представив нас с Алексом в одинаковых халатах за педикюром-маникюром, я громко хохочу. «Конечно, в СПА», – пишу я в ответ.

Пока меня не было, Алекс прибрался в гостиной. А сейчас, зайдя за угол, где стоит его сумка, переодевается. На нем были джинсы с кроссовками, майку он надеть не успел. Я успеваю разглядеть каждую мышцу на его руках и плечах, быстро отворачиваюсь, как будто ничего не видела, и на несколько минут оставляю его одного.

Мы тихонько крадемся по коридору к входной двери. Алекс шикает на меня, когда я отодвигаю засов и медленно открываю дверь. В лифте я облегченно выдыхаю. Мы проходим мимо портье, оказываемся на улице, и Алекс показывает мне большой палец.

Ночью Бостон еще красивее. Это старинный город, полный таких очаровательных мелочей, как газовые фонари и деревянные вывески.

– Мне здесь нравится, – говорит Алекс. – Еще так много хочется посмотреть и сделать. Я в Мичигане со скуки помру.

– Ты считаешь, что, в конце концов, поедешь туда?

Алекс пожимает плечами.

– Папа пожертвовал им кучу денег. А еще его хороший приятель из братства – член совета директоров. Мне кажется, этот неизбежно.

Я глажу его по руке.

– Не унывай, все у тебя получится, – говорю я ему потому, что Алекс из тех, кто всегда побеждает.