Меж трех времен

– Три тысячи баксов, – сказал Мокин небрежно. – За участие в ознакомительной поездке. Вы посчитайте-ка, сколько лет придется за такие деньги корячиться… У тебя шанс, Сергеич. Извини за прямоту, хрен тебе когда такое выпадет… У тебя два киндера, жена, как рыбка об лед, бьется, чтобы на твои гроши выжить, а она у тебя, Дима авторитетно свидетельствовал, женщина весьма даже симпатичная, ей по-человечески пожить охота… Ну?

– Это же опасно…

– Как же опасно, если розыгрыш? – иезуитски усмехнулся Мокин. – Сам говорил, разыграли меня…

– Да нет, я начинаю верить… Потому и опасно. – Кузьминкин с тоской покосился на бутылку, и Юля, подчиняясь властному жесту Мокина, щедро плеснула ему коньячку. – Закоротит что-нибудь – и разлетимся на атомы. Если вы столь заядлый читатель фантастики, должны понимать.

– До сих пор пока не закорачивало. Бог не выдаст, свинья не съест.

– А если там застрянем? Насовсем?

– Вот это уже пошел деловой разговор… – сказал Мокин без всякого неудовольствия. – Риск есть, конечно. Как и в самолете, кстати, и даже в лифте. Только вот что мне приходит в голову… Если мы вдрызг разлетимся на атомы, это будет мгновенно. На случай, если застрянем, я заранее возьму в карман пригоршню брюликов. По миру не пойдем, с моей башкой и с вашими знаниями, притом, что знаем многое наперед, выйдем в люди так или иначе. Мы ж можем задешево прикупить у англичан алмазоносные районы в Южной Африке – тогда там алмазов еще не открыли – и зашибать деньгу, Можем податься в Штаты, можем… да вы представьте, что мы только сможем! Мы же наперед все знаем, а они – нет!

– А если зашвырнет к Иоанну Грозному? Или вообще к динозаврам? Ваши любимые книжки кучу подобных неприятных вариантов предусматривают – я сам фантастикой когда-то увлекался…

– Вот это и будет главный риск, – серьезно признал Мокин. – Сам думал о таком повороте. И все равно… Стоит овчинка выделки. Тут все зависит оттого, какой вы человек. Если хотите и дальше копейки считать, неволить не буду. Прозябайте дальше. И будет жена помаленьку звереть, а детишки слаще паршивого «Чупачупса» ничего и не увидят…

– Ниже пояса бьете, – тихо сказал Кузьминкин.

– Я? Бью? – изумился Мокин. – Да помилуйте! Я вам предлагаю либо ослепительные перспективы, либо, в крайнем случае, три тонны баксов. В конце-то концов, не тяну я вас со мной переселяться насовсем. Дело хозяйское. Ну, а если надумаете – прикиньте. Особняк купите, лакеи на стол подавать будут, детишек отдадите в Пажеский корпус…

– А потом будет семнадцатый год? Когда детишки вырастут?

– Так мы же знаем все наперед! Забыли? Когда стукнет Октябрь, не будет в России ни наших детишек, ни внуков. – Он хитро прищурился. – А может – и того проще. Пошлем в Казань надежного человека, того же Диму, чтобы подстерег Володьку Ульянова да приласкал кирпичом по темечку. Тогда и посмотрим, кто из писателей прав насчет хроноклазмов… Чуете перспективы? Ну, решайтесь быстренько. Мужиком будете или – дальше голодать в бюджетниках?

– Согласен, – сказал вдруг Кузьминкин неожиданно для себя самого; Ладно, вы рехнулись, я рехнулся… Наплевать. Надоела мне такая жизнь, дети уже и не просят ничего, но ведь смотрят… Согласен.

– Только чур, не переигрывать потом.

– А я и не пьян, – сказал Кузьминкин. – Так, чуточку… Только деньги вперед. Чтобы жене остались, если что…

– О чем разговор? Перед поездкой.

– Где нужно кровью расписываться?

– Да ладно вам, – поморщился Мокин. – Неужели мы с Юлькой на чертей похожи? Глупости какие… Вот что. – Он моментально перестроился, заговорил резко, по-деловому: – У вас борода с усами – это хорошо. Мне еще пару недель отращивать придется, пока дойдет до нужной кондиции, видите, уже давно начал. Эти мне говорили, что в те времена приличные люди бритыми не ходили…

– Святая правда, – кивнул Кузьминкин. – Только актеры. Даже был оборот речи: «Бритый, как актер». Человек приличный должен был обладать растительностью…

– Вот видите… Итак. С вашим музеем я все улажу – это пустяки. А завтра утречком к вам подъедет Дима или кто-то другой из мальчиков, проедетесь с ним по хорошим магазинам. Купят вам приличный костюм, всякие цацки вроде «Ронсона» и дорогих часиков, обмундирую по высшему классу. И ваша первая задача будет в том, чтобы за две оставшихся недели привыкнуть ко всем этим шмоткам-часикам и носить их так, чтобы в жизни вас не приняли за бедного бюджетника. Чтобы считали вас стандартным новым русским.

– И подкормить надо, – вмешалась Юля. – У него аж щеки западают.

– Резонно, – согласился Мокин. – И подкормить.

– Зачем все это? – спросил Кузьминкин. – Мне, конечно, такая идея нравится, но в том времени, куда вы меня тащите, и среди благополучных людей хватало худых…

Мокин наклонился к нему, глаза азартно блестели:

– Сергеич, ты в покер играешь? Нет? Зря, батенька, зря…

2. Время государя императора

– Совершенно не представляю, зачем вам нужно все это осматривать, – поджав губы, бросила Татьяна Ивановна, возясь с ключами. – Вы в этом не разбираетесь, да и мало кто может разобраться…