Между

Но сейчас пройти легко. Спасибо твоей златокудрой Королеве, Марх. Земля Корнуолла снова становится гранью миров – не людской, не Аннуин: оба разом.

И эта ночь, самая короткая ночь в году, – это твое торжество. Это торжество твоей жены.

Полыхают костры в рост человека. Горят костры и у нас. Только у людей они изжелта-алые, а у нас больше серебристые. Мне легко идти по этим кострам через мир – как по камням через реку.

Ну же, Марх. Я жду тебя. Познакомь меня со своей женой.

Дай увидеть воплощенное пророчество Бендигейда Врана.

Полуночное небо не желало темнеть. Глубокая синева – и тысячи костров под ней. Оранжевых и белых, людских и чудодейных. Люди и нелюди вокруг них – где порознь, где вперемежку.

Золотом отблескивают рога Короля-Оленя.

Навстречу ему из синего сумрака выходят двое: смуглый мужчина, чье тело горит синими узорами, и нагая красавица, ослепляющая белизной кожи и золотом волос.

– Я приветствую Короля и Королеву Корнуолла, – Араун склоняет рогатую голову в поклоне.

– Друг, я счастлив видеть тебя! – Марху не до церемоний. – Это Эссилт.

Королева робеет – она не ожидала встречи с древним властителем Аннуина.

– Тебе больше не нужно ходить древними курганами, чтобы пробуждать силу? – усмехается Король-Олень, движением бровей указывая на узоры Марха.

– Курганы… не напоминай! Это было отчаянье, горе, ненависть… теперь я знаю, что подлинный путь к силе – несравнимо короче. Жаль, Ирб не дожил…

– Ирб был великим человеком, – кивает Араун (Эссилт невольно вздрагивает, когда он наклоняет свои огромные рога). – Впрочем, человеком он не был.

Оба замолкают, а потом пламя костров вспыхивает ярче, и Король-Олень говорит:

– Судьбы миров мы будем решать с вами позже, но ты видишь, Марх: мы перехитрили Гвина. Пусть ты не можешь придти в Аннуин, но я легко пришел сюда.

– И что теперь? – хмурится Конь.

– Не сейчас, – качает головой Араун. – Ты хочешь забыть обо всем, кроме любви, – так забудь. Ты думаешь, что сейчас живешь для себя, – но от этого Аннуину больше пользы, чем от веков усердных усилий.

Небо стало светло-голубым, листва из черно-зеленой превратилась в серую.

Марх и Эссилт обнаружили, что лежат в высокой траве… то ли в мире людей, то ли в Волшебной Стране… пока неясно, да и неважно.

Эссилт медленно проводила пальчиком по рисункам на теле мужа. Марх посмеивался в бороду, довольный.

– Откуда это? – спросила королева.

– Стараниями Ирба, – отвечал он. – Давняя история. И мрачная. Потом расскажу.

– Я не о том. Откуда они взялись – сейчас?

– Нравится?

– Очень. Ни в одной одежде ты не будешь выглядеть величественнее.

– Это сила, девочка моя. Росчерки силы. Северяне рисуют на себе такое вайдой – мечтая получить хоть малую толику этого. Но подлинный узор силы проступает сам. И краски здесь не нужны.

– А почему же раньше..?

– Хм… потому что, – горько усмехнулся Марх.

Несмотря на столь скудный ответ, Эссилт поняла.

– Это – боевое? – спросила она. – Только для мужчин?

– Хочешь получить такой же? – рассмеялся Марх.

– А возможно? – блеснули ее глаза.

– Не знаю. Твоя сила – иная. Ты в своей наготе прекрасна, как богиня.

Кромка миров: Эссилт

Странно.

Я ведь почти две луны хожу нагишом. И ладно бы перед жителями Волшебной Страны – они не стыдятся того, что смущает людей.

Но я точно помню: мы так появлялись перед людьми. И крестьянами, и эрлами… Нагие – и это было правильно.

Как странно. Ведь скажи мне кто в Ирландии… да что – в Ирландии, даже здесь до Бельтана – скажи, что я должна буду выйти к людям без одежды, так я бы скорее умерла, чем допустила бы подобное!

Кромка миров: Марх

Девочка моя. Всё так и есть: пока ты была человеком среди людей, ты была стыдлива, как и подобает. Да, ты бы и под страхом смерти не показалась нагой.

Но теперь ты не человек.

Нет-нет, не перебивай. Выслушай. Ты не стала сидхи, богиней… никем из жителей Волшебной Страны. Ты теперь – Королева. Это больше, чем богиня.

Ты – земля Корнуолла. Сила земли. Как и я.

Мы с тобой – разные стороны этой силы… объяснять долго, да и скучно. Я скажу иначе.

Мы – больше, чем два смертных. И больше, чем два бессмертных.

Мы и есть сейчас – Корнуолл.

Плодородие его земли, покой его жизни, мир его границ. Это мы с тобой.

А Корнуоллу не нужна одежда смертных.

– И нам теперь всегда ходить нагими? – осведомилась Эссилт, по-женски взволнованная этой темой.

– Пока для тебя это важно – да.

– А потом?

– Потом… когда для нас не будет разницы, в каком мире быть и как там выглядеть, то мы и станем в каждом из них одеваться подобающе. Всё-таки смущать людей наготой не стоит.

Кромка судьбы: Друст

О вас приходят вести… Вы счастливы, в стране – покой, и кажется, впервые за эти три года покой пришел и в мое сердце.

Рано или поздно вы вернетесь в Тинтагел – и больше не будет стены лжи между мною и тобой, дядя; я смогу спокойно смотреть на Эссилт – на чужую жену.

Безумие этих лет кончилось. Словно зажила рана – та, отравленная. Только ту исцелила встреча с Эссилт, а эту – разлука с ней.

Я слышу рассказы о ней и дяде – и ни ревность, ни вожделение не жгут меня.