Между

Наши ирландские чудища – червяки по сравнению с ним.

Вы все – слуги Дракона. И меня отдали ему в жертву…

– Госпожа, госпожа… – хлопотала Бранвен над лишившейся чувств невестой короля.

Как ни странно, первым на помощь прибежал Динас. Провел рукой по лбу Эссилт, и та, хоть и не пришла в сознание, но чуть порозовела и задышала спокойнее.

А потом примчался король.

Одним взглядом спросил Динаса: «Что?»

«Увидела Дракона. Испугалась», – отвечал сенешаль.

Марх взял Эссилт на руки, понес в замок.

«Дракон! дракон!» – вырвалось у нее в беспамятстве.

Кромка моря: Марх

Всё хорошо, моя госпожа.

Не тревожься.

Дракон Корнуолла – не враг тебе. Он – наш хозяин. Мы все – лишь гости здесь. На его земле. На нем самом.

Ты увидела его – и это прекрасно. Это значит, что он признал тебя. Ты – не просто моя будущая жена, ты станешь подлинной королевой Корнуолла.

Странно только, что ты испугалась.

Но это неважно. Главное, ты встретилась с Драконом.

Кромка гибели: Друст

Бранвен так ловко придумала: в брачную ночь она примет облик Эссилт и заменит ее на ложе Марха.

Прекрасная идея. Жаль, что бесполезная.

Нам не дожить до ночи свадьбы.

На праздник соберется весь Волшебный мир. И от них нам с Эссилт не укрыть наши чувства. Это людей мы можем легко обманывать.

А нелюдь – увидит.

И свадьба обернется позорной казнью.

Что я делаю? Почему до сих пор в Тинтагеле?! Почему не увез ее, не спас от грозящей смерти?!

Хотя, если нас станут преследовать эрлы Аннуина, то нам нигде не скрыться.

Но дело не в этом.

Я знаю, я уверен: не надо никуда бежать. Так я знал, идя в Гвинедд. Так я знал, идя на Адданка.

Хотел бы я знать, чего я жду…

Кромка миров: Марх

Она испугалась Дракона. Что же станется с ней, когда она увидит старейших эрлов Корнуолла – всех разом? Когда на праздник придет Араун со свитой? Когда моя мать приведет с собой табуны ниски и кельпи?

Я думаю, они меня простят: я не позову никого из них.

Корнуолл пока – чужая земля для этой девочки. И пугать ее я не стану.

Пройдет время – думаю, нескольких месяцев хватит. Думаю, к Лугнасаду она уже привыкнет. Ну, к Самайну.

Корнуолл уже станет ей домом. И вот тогда – тогда и будет празднество для всех старейших.

А сейчас обойдемся свадьбой по человеческим законам.

И с гостями – только людьми.

На свадебном пиру она сидела неподвижная и бледная, как древняя статуя южных стран. Если Марх обращался к ней, она с усилием отвечала – односложно.

Друст был весел, шутил на весь зал, спел несколько песен, радостью своей заражая всех.

Эссилт не могла понять, чему он так рад. Это было не наигранное, а самое искреннее ликование. Но почему?

Потом дамы увели ее наверх.

Королева приказала им удалиться, осталась с Бранвен… всего несколько слов – и две Эссилт смотрели друг на друга.

Потом одна из них словно взялась за незримую нить – и выскользнула из покоя, не открывая двери.

Кромка прошлого: Бранвен

Я никогда не знала любви. С рождения. Нет, даже раньше.

Ангеррану нужен был брак с Землей, чтобы стать королем. И он совершил обряд. Я родилась, чтобы ритуал был завершен, как должно.

Я была для моего отца всё равно что корона для королей Юга: вещью, знаменующей его власть. Он заботился обо мне – как о вещи. Берег – как вещь. Вещую, но – вещь.

Потом родилась Эссилт, и король отдал меня ей. Как королевский подарок. Очень ценный.

И теперь я отдам себя Марху – вместо Эссилт.

Кромка судьбы: Марх

Я не люблю тебя. Должен, стараюсь – но не выходит.

Я любил тебя, сражаясь с Гругином и пропахивая священную борозду.

Я любил тебя, вплетая золотой волос в свою тунику.

Сливаясь в экстазе единения со Скатах и Боудиккой, я любил – тебя.

Отказывая Ллиан в праве быть со мной, когда она пожелает, я любил тебя.

И даже уступая настойчивости Ллиан – я всё равно любил не ее. Тебя.

Но наша встреча загасила любовь, как ведром ледяной воды заливают костер.

Что мне делать? Овладеть тобой – просто потому, что обряд должен быть завершен?

Нет.

Марх присел на край ложа, взял безвольную руку покорной жены. Осторожно поцеловал ладонь, потом стал гладить, сначала бережно, потом смелее… В нем самом разгорался огонь желания, но он сдерживал себя, целуя жену с нежностью, но не страстью, чтобы не испугать, не подчинить, чтобы она не отдавалась ему жертвой, а пожелала сама, она – хрупкая и еще несмелая, не ведавшая доселе ласк, и груди у нее такие маленькие, можно накрыть ладонью… так непривычно самому – ведь доселе он знал только опытных женщин, и в юности в море, и не сосчитать, сколько было прежде возлюбленных у Скатах и Ллиан, и даже Боудикка, с которой у него, конечно, ничего не было, только вот это ничего порождало сотни сыновей… а она уже перестает быть робкой, и всё будет хорошо, как Вран и предсказывал, и будут дети, много детей, только вот что делать с Друстом, ведь ему не быть теперь наследником, но это не сейчас, Друст подождет, потому что нет уже сил сдерживаться, да и не нужно сдерживаться теперь…

– Милый… это наша последняя ночь.

– Нет, нет!

– Завтра я должна буду разделить ложе с королем.