Между адом и раем

Половозов встал между супругами и, похлопав руками по их плечам, заразительно рассмеялся. Потом стал их рассматривать. Сначала он посмотрел на мужа, он стоял неподвижно, и как в народе говорят, весь был в мыле. Затем он перевел взгляд на женщину. Она была яркой противоположностью своему мужу. Она слегка улыбалась и несколько по-детски кривила свои тонкие губы, на которых был толстый слой ярко красной помады с блестками. Различие характеров, как и манера поведения молодых людей, подзадорила седовласого. Он улыбнулся и по-озорному спросил своего земляка:

─ Анатолий Иванович, скажи-ка на милость, где ты отыскал такую красавицу? Я не привру… В мою бытность таких земля не рождала…

Стрельников после необычайного умозаключения своего патрона вообще потерял дар речи. Он стоял как истукан и блукал голубыми глазами то на своего покровителя, то на милиционера, который внимательно бдил за самой важной персоной области. Неизвестно, что произошло бы дальше с ним, если бы ему на помощь не поспешила его жена. Она повела плечом в его сторону и с улыбкой произнесла:

─ Иван Николаевич… Я родом из Назаровки, что в Называевском районе… Думаю об этой деревушке, Вы слышали… ─ Седовласый слегка подал свое тело назад, словно испугался неожиданной информации, затем поднял указательный палец левой руки кверху и тут же выпалил. ─ Дак вот из какой глубинки пришла ко мне мировая красавица! Завтра же поеду и привезу подобную… ─ Окинув пристальным взглядом молодую женщину, про себя отметил. Ей подобные в его объятиях еще не бывали…

Поиск жилья для семьи специального корреспондента общесоюзной газеты «Сельская жизнь» закончился на хорошей ноте. Супруги и их патрон побывали во всех пяти квартирах, которые были в резерве областного комитета КПСС. Солнце уже клонилось к заходу, когда черная «Волга» со специальными номерами остановилась перед главным входом в железнодорожный вокзал станции «Омск пассажирский». Из машины вышли двое, женщина и мужчина. Они радостно улыбались и по очереди трясли руку пожилому мужчине, сидевшему рядом с водителем. Едва они простились и немного отошли, как из салона раздалось:

─ Не забудьте, что в Назаровке моя нога уже была… ─ Молодые люди, словно по команде, обернулись и вновь услышали. ─ Сам же я бывший рабочий Сибсельмаша, родился в Милютино…

Через месяц Стрельников и его жена переселились из старой хрущевки провинциального города в новую девятиэтажку из красно-белого кирпича города-миллионника. Четырехкомнатная квартира, расположенная на третьем этаже, была их лучшим выбором. Их радовало не только ее прекрасная планировка, но и жилой район. Они почти каждый вечер выходили на огромную лоджию и устремляли свои взоры на Иртыш. Нравилась им и красивая набережная, по которой с раннего утра до позднего вечера бродили сотни, а то и тысячи прохожих.

Аксенова в корне изменила свое отношение к доселе нелюбимому мужу. Да и не любить его было уже невозможно. После собеседования в ЦК КПСС и получения соответствующих документов он сильно прибавил. Из некогда тихого, смирного мужчины он превратился в волевого и одновременно очень серьезного человека, специалиста своего дела. Он всегда держал нос по ветру. Он был в курсе всех событий, будь то в Москве или в Омске, Новосибирске или Томске. Он имел два рабочих кабинета, один в большом сером здании, в центре города, другой ─ дома. Нередко ездил он и в редакцию газеты, в Москву. Там у него также был рабочий кабинет.

Очень высокая должность внесла изменения и в его личную жизнь. Свободного времени у него было куда меньше, чем во время его работы в районной газете. Однако этот недостаток компенсировался его большими связями и возможностями. Перед ним лебезили не только районные начальники, но и боссы областного звена, вплоть до секретарей обкома партии. Стрельников подобное явление считал закономерным. Никто из шишек не хотел попадать на страницы его газеты. Особенно, в черном цвете. Оргвыводы следовали незамедлительно…

В области был только один человек, перед которым в прямом смысле лебезил, порою и дрожал спецкор Стрельников. Это был Половозов. При встрече с ним высокий мужчина с разрастающейся лысиной на голове, низко раскланивался и крепко жал ему руку. Не забывал, кто есть кто. Ко всем праздникам он вместе с женой подписывал поздравительные открытки и заблаговременно отправлял их Половозовым.