Между адом и раем

Утро 19 августа 1991 года Анатолий Стрельников встретил в своем рабочем кабинете. Вместо привычного выпуска новостей в 9 часов утра, которые он всегда внимательно слушал, из радиоприемника раздалось сообщение, что Генеральный секретарь ЦК КПСС, Президент Советского Союз болен. В стране введен режим чрезвычайного положения, и вся полнота власти переходит к Государственному Комитету по чрезвычайному положению во главе с вице-президентом. Он сразу же поделился новостями с женой. Дарья, улышав его голос, положила трубку на стол, затем плотно закрыла дверь своего кабинета. Она уже нажила себе дюжину соперников, даже и настоящих врагов. Ей однажды кто-то в графин с водой положил соль. Она почти целый день харкалась и полоскала свой рот. Мерзопакости появились, когда ее окружение узнало, что Половозов вот-вот должен уйти на пенсию. К тому же их патрон сильно сдал, часто болел. Он неделями пропадал в специальном санатории для ответственных работников ЦК КПСС на Черном море или в своей лечебнице, в Чернолучье. Она каждый день молила Бога, чтобы их семейный меценат как можно больше был у руля области. Она знала, умри он сегодня, завтра же ни ее мужа, ни ее в кабинеты и на пушечный выстрел не пустят. И не только из-за успешной карьеры ей, бывшему товароведу завидовали. Завидовали ей и как красивой женщине, особенно, пожилые представительницы слабого пола. Они, как никто другой, ненавидели смазливую шатенку. Она однажды пыталась устроить разгон Трусиковой, ведушему специалисту. Дать нагоняй есть было за что. Она не только халатно относилась к исполнению своих обязанностей, но и нередко приходила в подпитии. В таком состоянии пожилую женщину тянуло на подвиги или различного рода сплетни. Находясь под градусом, она посещала кабинеты, независимо от того, кто в них сидел. Кабинет Дарьи Авдеевны Аксеновой она проходила стороной, боялась. Заходила в него только по служебным вопросам и всегда трезвой. О своей подчиненной заместитель заведующего отделом практически ничего не знала. Несколько бумажек в тоненькой папочке, она хранилась в отделе кадров, мало о чем говорили. Учительница биологии, проработав в средней школе двадцать лет, почему-то оказалась в торговом центре Омска, затем ее перевели в облисполком. Она дважды была разведена.

В последнее время она жила в гражданском браке с мужчиной, который не работал, но имел неплохие деньги. Он спекулировал запасными частями для автомобилей и приторговывал джинсами. Об этом Дарья узнала от своей секретарши Зины, с которой она вместе училась в пединституте.

Очередное опоздание Трусиковой исполняющая обязанности заведующего отделом не потерпела. Едва женщина вошла в актовый зал, Аксенова в вежливой форме попросила ее выйти и не мешать работать. На ее просьбу подчиненная не прореагировала. Слегка шатаясь из стороны в сторону, она продефилировала в глубину зала, затем сбросила с себя небольшую плащ-накидку и начала смачно чистить свой нос. В зале тут же зашушукались, кое-кто захихикал. Начальница сделала женщине очередное замечание. Трусикова, словно ошалелая, громко засмеялась и рысью кинулась к трибуне. Подбежав, она ударила кулаком по деревянному возвышению и сквозь зубы процедила:

─ Ну, ты подстилка обкомовская-половозовская… Чего пялишь свои зенки на меня, как облезшая голова твоего мужа…

Аксенова в один миг покраснела и внимательно посмотрела на подчиненную. Глаза старухи были словно из темного стекла, возможно, и из металла. Из ее рта несло перегаром. Дарья извинилась перед своими сотрудниками и ринулась в кабинет. Затем позвонила дежурному милиционеру. Молодому мужчине стоило большого труда, чтобы выдворить пьяницу из учреждения. После обеда в отделе культуры стояла мертвая тишина. Никто из подчиненных к начальнице не заходил, хотя до этого она едва успевала их принимать. Все сидели и обсуждали происшедшее. Вне работы была и сама руководительница. Она то и дело откидывалась на спинку кожаного кресла или неспеша прохаживалась по кабинету. И все думала, думала. Возможно, в чем-то и была права полупьяная Трусикова. Без связей, без витамина «Б», так кое-кто из простых смертных говорил: ни туды и ни сюды…

Стрельников, переговорив с женой, набрал приемную газеты «Сельская жизнь» в Москве. Татьяна Петровна, так звали секретаршу, ничего конкретного ему о событиях в столице, не сказала. Она слышала то, что и он слышал. Ничего нового он не узнал и из приемной областного комитета партии. Молоденькая девушка извинилась за свою неосведомленность и положила трубку. Спецкорр центральной партийной газеты лично Половозову не позвонил. Не было для этого предлога. Материал о животноводах Кормиловского района уже был в редакции газеты и получил «визу» от главного идеолога области. Стрельников встал из-за стола и подошел к окну. На дворе стояла солнечная погода. Он криво усмехнулся. Слава Богу, что природа не замечала человеческие передряги, тем более какое-то ГКЧП…