Между ангелом и бесом

Умение сутками держать оборону, укрощать самых строптивых скакунов, спать на голой земле и питаться грубой пищей она наивно считала истинно жен­скими добродетелями и гордилась собой.

Брунгилъда знала, что когда-то ей придется управлять государством, и привыкла командовать. Каждый человек в государстве либо кланялся ей, либо вытягивался по стойке смирно и не дышал, пока она не отдаст команду вольно, а этот...          

...Этот развалился в возмутительном розовом корыте, выставив на всеобщее обозрение широкие мускулистые плечи и грудь, покрытую черными волосами, струйкой убегавшими вниз, в густую пену. Этот даже не приветствовал! Мало того — он нагло уставился на нее таким взглядом, что принцессе показалось, будто ее раздевают. Этот заставил ее, Брунгильду Непобедимую, покраснеть! Ее, ту, что не дрогнула ни в одном поединке! Ту, что одним  ударом меча сносит голову врага с плеч, заставил испытать дрожь в коленях.                                                  

Принцессу вдруг охватила такая злость, что она, ни о чем не думая, во всю силу своих легких гаркнула:

 — Встать!!!                                                 

Ошеломленный    Гуча    машинально   выполнил команду и вытянулся по стойке смирно. Не менее ошеломленная Брунгильда с открытым ртом уставилась на голого черта, а он неожиданно смутился, как красна девица.

В воспитании наследницы был еще один пробел — она никогда не видела голого мужчину. Обезглавлен­ных — сколько угодно, но чтобы вот так, без шта­нов... Кровь бросилась ей в лицо, она резко развер­нулась — и уперлась носом в статую Аполлона Бельведерского. А именно — в то самое место, которое она только что беззастенчиво рассматривала у своего жениха.

— Ух ты! — Девушка нерешительно потрогала хо­лодный мрамор.

То, чего коснулась нежная девичья рука, вдруг  стало горячим и начало стремительно увеличиваться в размерах. Статуя смутилась и попыталась прикрыть свое хозяйство ладонями. Не тут-то было!

— Смирно!

Мужчины — и живой, мраморный — вытянули руки по  швам, а принцесса, повернувшись к жениху, спросила:

—Ты тоже так умеешь? — и когда тот кивнул головой, приказала: — Встать!

Реакция оказалась прямо противоположной.

— Ты не умеешь...

— Умею, вот только с тобой вряд ли получится.— Гуча уже справился с неожиданным для него самого приступом смущения и вовсю наслаждался пикантной ситуацией.

— Почему?

— Потому, Непобедимая моя, что эта штука на команды  не реагирует. Этой штуке твои «лежать» и «стоять» совершенно безразличны.

— А что надо сделать?

—А что ты мраморному парню сделала?

— Потрогать, что ли? — обрадованно воскликнула принцесса и, подойдя к Гуче, проделала ту же процедуру, что со статуей.

Черт зажмурился и едва не застонал, почувствовав прилив крови к предмету изучения. Принцесса тоже, наверное, что-то почувствовала. Она смутилась, не зная, как объяснить странное томление и жар, что разлились по телу. Решив, что она обязательно разберется в этом вопросе, но позже, Брунгильда скомандовала:

— Вольно!

И выскочила за дверь.

Мраморный Аполлон  вздохнул и вытер лоб, а Гуча половой тряпкой сполз в ванну. Долго расслабляться ему не дали — в комнату вошли солдаты. Они бесцеремонно вытащили  его из корыта, запихали в серый мундир из грубой ткани и вытолкнули за дверь. Гуча не сопротивлялся, понимая, что сила не на его стороне. Мокрый, дрожа на холодном ветру, он шел за проводниками, пытаясь разглядеть в толпе людей своих подопечных. Один раз ему показалось, что мелькнула оранжевая лысина Самсона, но остановить и выяснить ему не дали, грубо толкнув в спину.

Остановились у конюшен. Принцесса в полном рыцарском облачении, а именно - с ног до головы в железе, восседала на белом коне. Рядом шестеро конюхов едва удерживали темпераментного жеребца, который показался черту более опасным, чем убитый недавно дракон.                

Огромный черный зверь нервно переступал копытами, вращал налитыми кровью глазами и норовил укусить несчастных слуг. Те, с перекошенными от ужаса лицами, мотались да стороны в сторону, но веревок из рук не выпускали. Видимо, принцессу они боялись больше.

— Я была права.— Брунгильда кивнула на оторопевшего Гучу.— Он оценил Бяшу по достоинству. Настоящему герою — геройский конь!

—Бяша-а-а...— только и смог  произнести обреченный на раннюю смерть жених. Жеребец, услышав свое имя, радостно заржал и оскалил огромные зубы, которые сделали бы честь, крупному хищнику.

— Сегодня у нас по плану,— продолжала между тем амазонка,— выездка, бег в полном снаряжении и упражнения с копьем. Вечером — ледяной душ, праздничный ужин в честь помолвки и  перед сном — пешая прогулка. Помогите герою сесть в седло, он не привык еще к весу доспехов.

Бяша, видимо выслуживаясь перед принцессой, стоял смирно, пока на него усаживали жениха, но стоило только слугам отпустить узду, а Брунгильде отвернуться, как наглая скотина взбрыкнула задними ногами. Незадачливый жених грудой металлолома рухнул на каменные плиты двора.

— Ой! — расстроилась принцесса и тут же распорядилась: — Приведите его в чувство!

Ретивые слуги кинулись выполнять приказ, но только после шестого ведра ледяной колодезной воды Гуча очнулся и прошептал: