Между ангелом и бесом

— А может, сразу в Талону? — вскинулся Самсон. — К маме с папой? Посмотри — тут рукой подать, а в королевстве я все равно буду принцем и наследником. Если, конечно, они меня признают. Ну на кой мне эта Непобедимая? Что я с ней делать буду?

— Побеждать! — не подумав, предложил ангел.

— Во, дубина, да как же ее побеждать, если она — НЕ-ПО-БЕ-ДИ-МА-Я!!! — по   слогам   произнес принц.

— Ладно, не вешай нос! Я что, зверь, что ли?— Гуча свернул карту и сунул ее в карман.— Мне эта возня с невестами тоже надоела. Не пойму, почему они на кого попало западают?              

— Я не кто попало,— огрызнулся ангел.           

— Я не тебя имел в виду, а так, вообще. Эта Непобедимая наверняка не исключение.   Увидит симпатичную мордочку ангела, попробуй потом отвяжись от нее.                                            

— Между прочим, ты тоже не урод,— со смешком сказал Самсон.— Где гарантия, что она на тебя не клюнет?                                                         

— Мое железное сердце тому порукой будет!!! — воскликнул Гуча и расхохотался.— Хватит с нас девок!

— Слава богу! — вздохнул Самсон.— Это где такое видано, чтобы в таком юном возрасте обзаводиться семьей? Да я еще, может, не нагулялся!                                        

— Скажи лучше, не наворовался,— поддел приятеля черт.

— Любая работа почетна,— выкрутился воришка.

— Не злись, я ж тебя перевоспитывать не соби­раюсь, а ворчу так, любя!

— Интересно, как ты тогда ненавидишь?

— Страшно,— ответил черт таким тоном, что со­беседники не поняли, шутит он или говорит серь­езно.— А в город заглянуть все равно придется. Чтобы обогнуть Крепость, нужно идти либо через Фрезию, либо через Рубельштадт, а нам туда путь заказан.

— Жаль, у меня нехорошее предчувствие по по­воду этой Крепости,— сказал Самсон.

Он подхватил котомку и пошел вперед. Следом зашагал ангел, а Гуча со своей торбой замыкал шест­вие.

Шли молча. Только один раз принц нарушил ти­шину. Он заорал от неожиданности, когда наступил на лягушку и едва не раздавил ее. Говорить не хотелось, каждый думал о чем-то своем.

 Внезапно откуда-то неподалеку донесся шум — лязг железа, крики, рев какого-то крупного зверя. Друзья припустили бегом и, выскочив на большую дорогу, стали свидетелями неравной схватки. Воин, закованный в железные доспехи, сражался с огромным драконом. Гуче показалось, что человек проигрывает.

Не раздумывая ни секунды, черт выхватил из-за пояса кинжал, взмахнул им и выкрикнул волшебные слова. Небольшой ножичек мгновенно превратился в огромный меч, задрожал в руке и... от Гучи больше уже ничего не зависело. Все, то от него требовалось, — это крепче держаться за рукоять.

 Со стороны казалось, будто на чудовище налетело стальное колесо — так быстро вращался меч. В считанные мгновения от дракона осталась обезглавленная туша, расчлененная по всем правилам мясницкого искусства на аккуратные куски — грудинка, окорок, филей, антрекот, гузка.

— Все, хватит! — приказал Гуча, между делом отметив, в каких  целях использовали волшебный клинок предки отшельника Амината. Он опустил меч к земле и повернулся к рыцарю, ожидая благодарности за спасение от смерти. Дождался, но не того! Черт едва успел уклониться от удара по голове, который в противном случае раскроил бы ничем не защищенный череп надвое.                                     

 Машинально выкинув вперед руку с мечом, Гуча отбил еще один не менее мощный удар, направленный в грудь.

— Ты что, с ума сошел? — закричал он, отскакивая назад.

— Проходимец! — выкрикнул в ответ незнакомец, демонстрируя прекрасную технику владения двуручным мечом.— Поганый пес! Ты убил дракона именно в тот момент, когда он начал поддаваться дрессировке. Ты жизнью заплатишь за смерть моего любимца!                                                     

Может быть, так оно и получилось бы, будь в Гучиных руках обыкновенное оружие, но  волшебным мечом он довольно успешно отразил атаку и обезоружил противника, сбив его с ног и приставив острие меча к горлу.                                                 

Рыцарь не шевелился, лишь издавал звуки, подозрительно похожие на рыдания. Черт, не убирая клинка от горла соперника, опустился на колени и осторожно, ожидая какого-нибудь подвоха, свободной рукой откинул забрало.

Умный меч, почувствовав настроение хозяина, стал маленьким и, выскочив из ладони, юркнул в карман алого плаща. Туча растерялся — на него смот­рели самые прекрасные глаза на свете. Как оказалось, девица не плакала, а смеялась, прямо-таки лучась счастьем.

— Извините, леди, глупого путника за то, что влез со своей помощью в неподходящий момент. Разре­шите помочь вам подняться.— Черт, не вставая с колен, протянул руку воительнице.

Девушка повела себя довольно странно — она су­нула черту маленькую, закованную в доспехи ладош­ку и резко дернула на себя. Он потерял равновесие и рухнул на нее сверху, больно ударившись о ее до­спехи. Побежденная девица внезапно обхватила его, как обезьянка, руками и ногами. Тяжелые латы не помешали ей проявить невероятную ловкость. Гуча, немного придя в себя после падения, попробовал отодрать от себя ненормальную противницу, но та вдруг закричала:

— Стража!!!

Из придорожных  кустов выскочили солдаты и окружили Самсона и Бенедикта, пораженных столбняком, валяющуюся в пыли парочку и зверски расчлененную тушу дракона.