Между богами и свободой

От коньяка в голове плавал янтарный туман. Петер сначала сопротивлялся, потом позволил себе поплыть по его волнам. Страх перед Владленом Викторовичем отступил на несколько шагов — дал волю словам. Речь стала получаться ровнее и легче. Петер увлёкся, начав пересказывать содержание своего доклада на конференции, иногда спохватываясь и объясняя научные термины. Владлен Викторович, развалившись в огромном кресле, поощрительно кивал. Его пристальный взгляд из-под тяжёлых набрякших век уже не пугал Петера, казался почти отеческим.

— …Таким образом, это делает возможным в перспективе использование усовершенствованной модели для межзвёздных перелетов, сократив затратное время от сотен лет до нескольких часов…

Петер замолчал.

Последняя фраза была самой важной. Именно последняя фраза была ключиком, открывшим сегодня перед подающим надежды аспирантом тяжёлую дорогую дверь из настоящего дерева. Она — а не Оленькино сумасбродство. Петер почти представил, как несколько месяцев назад именно в этом роскошном кабинете послушная Оленька стояла перед Владленом Викторовичем, а он объяснял дочери, указывая на анкету, выбранную из многих других: «Вот этот, поняла? Петер… как его… Сенельдов. Познакомишься на банкете после конференции. Поняла?»… Петер вздрогнул, заметив, что Владлен Викторович по-прежнему смотрит на него, будто просвечивает рентгеном. «А если он мысли читать умеет?» — испугался Петер.

— Хорошо, — сказал Владлен Викторович. — Хорошо. Я дам тебе лабораторию. Здесь, на острове. И Ольге спокойнее, да и мне… Что надо — говори. Оборудование, помощники… ну, одним словом… Результаты какие будут — сразу мне. Никаких публичных объявлений без моего ведома, понял? Ну-ну, не тушуйся… хм, зятёк, — улыбка Владлена Викторовича почему-то испугала Петера ещё сильнее, чем взгляд. — Мы ведь теперь одна семья, верно?

Петер торопливо закивал. Хмель испарился, ему опять стало страшно и опять захотелось быстрее оказаться по ту сторону роскошной ореховой двери. А ещё лучше было бы — никогда её не открывать, пусть бы тогда и не пришлось увидеть удивительный цветок из эбенового дерева, пробовать ароматный коньяк и смотреть на бесконечные стеллажи с драгоценным книгами…

— Да, самое главное. Свидетельство о смерти с тобой? Я Ольге велел, чтоб напомнила взять.

— Да, Оля говорила… Я… мне ещё целых тридцать лет, так что всё в порядке… — замялся Петер, протягивая Владлену Викторовичу пластиковую карточку.

— Так. Петер Ольгович Сенельдов. Смерть от кровоизлияния в мозг. Две тысячи… ага, через тридцать лет. Хорошо, — одобрил Владлен Викторович. Отыскал на стеллаже ещё одну кнопку — деревянная панель скользнула в сторону, открывая маленький офисный уничтожитель документов. Карточка Петера скользнула в щель, через секунду на поднос высыпалась горсть пластиковых крошек.

— А… — испуганно ахнул Петер, — а ведь при заключении брака надо предъявлять…

— Моя секретарша сегодня принесёт новое Свидетельство. С открытой датой. Как у Ольги. Свадебный подарок. От меня.

— А как?..

— Открытая дата — до тех пор, пока мы с тобой вместе не решим её заполнить так, как ты захочешь. — Владлен Викторович опять улыбнулся.

«Скорее, как вы захотите, Владлен Викторович», — подумал Петер, еле удержавшись, чтобы не шарахнуться от руки, потянувшейся к нему для прощания.

***

— Ну что, Петер? Хочешь опять полюбоваться на паркет? Понравилось? — на этот раз улыбка Владлена Викторовича была более открытой и почему-то более страшной. Как у акулы, которая перестала усмехаться и распахнула зубастую пасть во всю ширь.

— Спасибо большое за лабораторию, Владлен Викторович.

— Понравилось?

— Очень. А система моделирования процессов… у нас даже в институте такой…

— Ну-ну… Ты на работе-то не сгори, парень. Ольга говорит, тебя из лаборатории не вытащить. Отдыхать тоже надо. Понял? Ресурсы организма, они того… не бесконечные. Медицина, конечно, много чего может, но и самому надо думать. Это раньше, когда у тебя предел был, было неважно, а сейчас… Понял?

— Да, я как раз хотел…

— Ты только спасибо сказать хотел или ещё чего?

— Да, и спасибо за Свидетельство. Только, Владлен Викторович, я раньше никогда… Мне хотелось бы знать, если можно…

— Что — знать? — голос тестя стал строже и суше — подобрался, как зверь перед прыжком.

— Я волнуюсь немного… Я почти ничего не знаю о том, как… ну, на самом деле… Мне хотелось бы узнать — вот все эти истории, которые рассказывают — правда?

— Волноваться не надо, Петер. Это мешает. Работе и семейной жизни. Понятно?

— Понятно… я… — Петер почувствовал, как струйка пота скользит по спине, несмотря на прохладу кабинета.

— Какие истории, Петер?

— Например, про переворот Япетонского…

— Ясно. — «Зверь» в голосе Владлена Викторовича успокоился, опять прилёг на мягкие лапы — выжидать. — Я попрошу принести диски, если тебе это интересно, Петер.

***