Между дураком и подлецом

– Да, я ел его шашлык, но я его не переваривал, – шутливо ответил я. – А вообще-то, есть можно, но на любителя. Мне больше по вкусу Фуа-гра с трюфелями или рябчики под дюжонским соусом, желательно с шампанским «Мон Парнас».

Пока я отшучивался, дядя Додик уже заворачивал начинку в пресную лепешку, размером с небольшую тарелку, хотя я и не просил его об этом, просто это было излишне. Через минуту он поставил на стойку готовый «Додер кебаб» на бумажной тарелочке и запотевшую бутылку «Морского».

Глядя мне прямо в лицо своими проницательными карими глазами, он нетерпеливо спросил:

– Ну рассказывай, что, начал работать?

– Вы не поверите, не корысти ради, а токмо волею пославшей меня куда подальше грюшницы.

Мы оба рассмеялись, вспомнив шутки из известных кинокомедий, а потом я сказал уже серьезно:

– Как тут не начнешь, когда об этом тебя просит Бухгалтер.

Как мне показалось, в его глазах отразилось удивление и уважение одновременно, но Дядя Додик не произнес ни слова.

– Вообще, не за едой будет сказано, – сказал я, смакуя первый глоток пива и прицеливаясь к кебабу, – плохо пахнет эта история. Чувствую я, эти двое тут понагадят. Уже намутили так, что без ста граммов не разберешься.

Как только дядя Додик услышал заветные слова, тотчас же из-под прилавка показал плоскую бутылку коньяка и вопросительно поднял брови.

– Нет-нет, спасибо! Я пиво, – поспешно отказался я, и в подтверждение слов сделал новый глоток из бутылки, а затем продолжил: – Короче, есть два варианта, кто кого «заказал», и какой из них лучше, сказать трудно: либо Бабосян включил дурака, а сам подставляет сортирщика, либо он – невинная жертва изощренного Недоумченко, но второе сомнительно, хотя и не исключено полностью. Ничего пока не подтверждает ни одно из предположений, а гадать можно хоть до завихрения мозгов. Я уже познакомился с ними обоими, кстати, был у Недоумченко дома, видел его семью – это настоящие идиоты, но это тоже ни о чем не говорит, как раз наоборот, они вполне могут оказаться изощренными и очень опасными психопатами.

– Мать его… тоже видел? – лукаво спросил дядя Додик, разбив паузой высказывание на две отдельные фразы.

– Че? Какую еще мать? – не понял я. – А, недоумченковскую мать? Нет, не довелось. Только жену и дочь.

– А в сортире «Сухогруза» был?

– Угу, – промычал я, откусывая кусок «Додера».

– Значит, видел и мать, – сказал дядя Додик и смачно расхохотался.

Я так застыл с куском во рту.

«Это невероятно, как же я сразу не догадался, увидев семейное сходство?» – пронеслось в голове. Я мысленно представил натужную физиономию старухи из туалета и поразился ее фотографическому сходству с физией Злослава. Невнимателен я стал, теряю хватку, вай-вай-вай.

– Спасибо, дядя Додик. Как известно, лишние подробности никогда не бывают лишними, – поблагодарил я его, придя в себя.

– Что будешь делать дальше? – как бы между прочим поинтересовался дядя Додик.

– То есть как это «что»? – удивился я, откусил новый кусок и, пережевывая, поведал о дальнейших планах: – По-моему, все очевидно: надавлю на Бабосяна – он не похож на бедную овечку, так что не обидится. Например, почему Бухгалтер, если он действовал от имени Недоумченко, не упомянул о слабительном? Неужели, оставил козырь? Хм, как бы не так. Так что завтра-послезавтра и займусь мангальщиком вплотную. Спешить-то некуда, тем более что гонорар мне никто не обещал. Как только вычислю заказчика, тогда и напишу статейку. А пока что можно расслабиться. Схожу завтра с утреца на море. Сами они не начнут действовать, оба теперь будут жить с оглядкой на меня. Давайте-ка еще бутылочку «Морского», дядя Додик.

Я самодовольно улыбался, поцыкивая зубом с застрявшей в нем мясной жилой.

Глава 11

Оказалось, что я, как всегда, жестоко ошибался. Утро вторника ознаменовалось, а для кого-то омрачилось, чрезвычайным происшествием на «Сухогрузе». Выходка неизвестного вандала взбудоражила всю рыночную общественность: местный люд с любопытством бросился выяснять друг у друга неизвестные подробности. По мере передачи слухов из уст в уста, это происшествие обрастало все более невероятными деталями. Однако ко мне новость поступила в первоначальном виде, без искажений, от самого потерпевшего.

В десятом часу утра, когда городской пляж еще не успел собрать многочисленную орду отдыхающих, я стоял на берегу моря в одних плавках, ощущая под ногами влажный и прохладный галечный разнобой. В тот самый момент, когда я уже собрался рвануть по пирсу, в скатанных брюках зазвонил сотовый телефон. Я достал мобильник. На экране высветился незнакомый номер.

Поборовшись с собой некоторое время, я нехотя нажал на зеленую кнопку, и из динамика послышался голос Бабосяна.

– Семён, братан, ты не поверишь, – сбивчиво говорил взволнованный шашлычник, – эта падла наздрала мне под дверь.

– Постой-постой, Бабик, успокойся. Я не понял, в буквальном смысле наздрала? Кто?

– Ты еще спрашиваешь? – взвизгнул он. – Сортирщик, кто же еще?! Я же говорю: наздрал под мою дверь, падла. Под самую дверь наздра-а-ал…

– Так, успокойся. А ну-ка, давай-ка все по порядку.