Между горизонтами

– Да, ты права, – я кашлянул прочистив горло и повысив тон заговорил. – Именно на нас пала участь великих исследователей, волею судьбы оказавшихся на пути храбрых, с целью познать истину, таящуюся во тьме Мироздания. И наша цель, наша судьба, наше предназначение -проделать этот путь и преодолеть его полностью!

– Так намного лучше, только ещё бы бой барабанов на фоне этой пафосной речи.

Мы продолжали идти. Прошёл ещё один день, количество факелов уменьшалось, а хвороста в мешке осталось, в лучшем случае, раза на два. Глаза так сильно привыкли к темноте, что каждый раз, когда мы включали фонарь или поджигали факел, их свет ослеплял нас. За эти дни мы приловчились всё делать наощупь: доставать еду, расстилать спальные мешки, и даже ставить палатку. Провизии хватало еще на неделю, а вот ручей уже полдня, как был позади. Началась экономия воды.

Чем дольше мы шли, тем больше я убеждался что ландшафт вовсе не менялся, мы шли по ровной, порой изгибающейся вверх или вниз, земле. Не было ни скал, ни водоёмов, – ничего. После очередного привала, на котором мы использовали остатки хвороста, Эмма споткнулась обо что-то. Учитывая полное отсутствие света, это было не удивительно, однако, посветив фонариком мы рассмотрели то, во что она врезалась ногой. Это было колесо, что лишь на треть торчало из земли, но оно не выглядело как обычное колесо от повозки. В центре было металлическое основание что насквозь проржавело, а наружная часть была, из ранее нами невиданного, жесткого, но упругого материала.

Мы не знали, что это такое, но понимание того что мы наткнулись на что-то здесь, посреди тьмы и пустоты, нас очень обрадовало. Слегка осмотревшись по сторонам, мы увидели бесформенную кучу ржавого металла, что торчала из земли. Ничего стоящего помимо факта находки мы не нашли. И ринулись дальше.

В течении следующего дня у нас, несмотря на экономию, стала заканчиваться первая фляга с водой. Мы ужесточили правила потребления, чтобы хватило дня на два, а в лучшем случае – три. И все же нас стало пугать то, что путь мог быть еще не близким, а вода была на исходе. При том, что путь назад был настолько далёким, что у нас стал появляться страх того, что все это безрассудство ничем хорошим не кончится.

– Мы знали, что можем не вернуться, но почему я всё равно напугана? – задала Эмма вопрос по большей части себе, – сколько ещё идти, а когда дойдем то что? А вдруг мы просто уткнемся в стену? Или даже так – на стену, на которой будут ответы на все наши вопросы, мы это прочитаем, обрадуемся, что узнали правду и умрем от голода.

– Не паникуй, мы выживем, я обещаю тебе.

– Ты милый, правда, но твои обещания нас не спасут, – мягко сказала она, – ладно, как я и сказала, мы знали на что идём. Если умирать, то во имя цели.

– А теперь ты начала толкать мотивационные речи. Не забывай, что мы обнаружили вчера, это что-то да значит.

Когда мы легли спать меня долго одолевали скверные мысли, и я понимал, что Эмму – тоже. Мы взялись за руки, и молча лежали одолеваемые мыслями пока не уснули. После пробуждения на меня нахлынула грусть, я словно осознал, что это и правда мог быть путь в один конец. Меня вдруг накрыла паника.

– Может вернемся? – предложил я.

– Я понимаю, мне тоже страшно, но не ты ли вчера говорил об уверенности.

– Да, просто… Я знал, что могу умереть, меня это не пугало, но… Я не хочу, чтобы ты… Если ты пойдешь обратно, то тебе должно хватить припасов чтобы дойти до деревни на столпе. Через два дня будешь у ручья и с водой проблем не будет. Вчера ты была права нет никаких гарантий что…

– Тихо, спокойно, я никуда не уйду, слышишь. Мы же пообещали друг другу что никуда не денемся. Я не уйду без тебя, сколько бы ты не просил. Мы завершим наш путь, и если он ничем не закончится, то как минимум мы будем вместе.

– Прости, – я опустил голову, – да ты права, конечно ты права. Я не смогу тебя убедить чтобы ты вернулась?

– Не сможешь.

– Ладно. Все. Я спокоен. Нахлынуло с утра.

– Думаю понятие утра здесь сильно размылось. – бодро сказала Эмма.

– Назовем это утренняя ночь, – ответил я, и мы стали собираться.

Похолодало еще сильнее и в этот день мы решили достать шкуры из спальных мешков и обмотать их у себя под пальто. Так как хвороста больше не было мы стали чаще использовать фонарь, чей свет заметно потускнел, да так что у нас не оставалось иного выбора кроме как использовать последние батарейки. Пройдя еще пару часов мы зажгли факел, и сверились с компасом.

Его стрелка перестала указывать в сторону солнца, она прыгала из стороны в сторону, от чего мы пришли к выводу что даже магнитное поле солнца сюда не доходит. А мы из-за этого не могли быть уверены в своем маршруте, и всё же один ориентир, в виде маленькой сверкающей точки в небе, у нас оставался. Под светом факела мы шли полтора часа так быстро, словно за нами гнались, и когда факел потух, мы что-то увидели.