Между львом и лилией

– Как обстановка у вас?

– Ведём бой. Противник пытается прижать огнём и сблизиться.

– Чем вам помочь?

У Мотовилина не было даже резервной группы под рукой. Направление не считалось перспективным и держать на нем две группы смысла не было. Он вызвал по телефону ближайшую группу, но пока она погрузится, пока в ночи доедет… это время. А времени у Хасима как раз и не было.

– Нужна авиация. Дайте нам авиацию.

Мотовилин отложил гарнитуру и связался по телефону с группировкой. Но командующий тактическим направлением наотрез отказался давать вертушки, ссылаясь на запрет командующего группировкой, а так же на то, что пилоты имеют малый налёт ночью и рисковать машинами он не будет. В ходе трехстороннего телефонного моста между Мотовилиным, Хасхановым и командующим тактическим направлением выяснилось, что командующий вертушки выделять не хочет, типа они ночью не летают, на что Хасханов резонно возражал, что лично видел на аэродроме «двадцать восьмые»[111], а они как раз таки летают ночью, а Мотовилин, заведённый уже не на шутку, при помощи всё тех же глаголов и неопределенных артиклей начал объяснять командующему, что ему придётся выделить все-таки борта или Мотовилин лично его погонит в бой на деблокирование группы. Услышав вышеуказанные выражения, командующий несколько засмущался. А поняв, что Мотоциклист в запале может расширить теорию Дарвина ещё больше, борт выделить пообещал. Мотовилин, герой России и полный кавалер ордена Мужества[112], пользовался авторитетом не только у себе в системе.

Мотовилин происходил из старинного казачьего рода. Окончив Рязанское училище, он распределился в одну из бригад спецназа и отличился во вторую чеченскую компанию. В дальнейшем, в каждом военном конфликте, который Россия вела начиная с тысяча девятьсот девяносто девятого года, он находил место подвигу. Однако вспыльчивый и горячий нрав Мотоциклиста иногда выплескивался и на его ближайшее окружение. Потому даже его любимчики были не застрахованы от выволочки и внеплановых сеансов любви. Мотовилин жил войной и любил людей, которые жили тем же.

Он сел на стул, успокоившись и начал размышлять, чем ещё можно пособить группе Хасханова. С союзниками он связался сразу, те, как водится, обещали помощь, но Мотоциклист прекрасно знал, что ночью они не вояки. Они и днём-то не очень воюют.

В этот момент пришло сообщение от Хасханова:

– У меня триста![113]

Интерлюдия #5

Одна из арабских республик, 20… г.

Капитан 3 ранга Хасим Хасханов, позывной «Самум».

– Ромео – триста!

Голос в гарнитуре принадлежал Удаву. Хас чертыхнулся про себя. Что и следовало ожидать… Группа уже вела полноценный бой, боевики прижимали группу к земле и под прикрытием крупняков пытались подобраться вплотную к опорному пункту. Хас понимал, что это вопрос времени. Оглянувшись, он не увидел союзников на опорнике. «Сбежали, твари», – мелькнула мысль. Связавшись с Уралом, он попросил его проверить палатки, в которых те спали. Через пять минут Урал вышел на связь и доложил, что все хорошо, союзники спят сном младенца и воевать вовсе не собираются. Самум аж опешил от услышанного, но, придя в себя, дал команду Уралу господ не будить, а то вдруг и вправду настоящая война начнётся, а они не выспавшиеся. И тут в ухе раздался голос Хазара:

– Закат – триста!

«Вот и все. Вот и кончился в тюбике клей…», – начала крутится в голове песенка на манер «не плачь, Алиса» когда-то популярного Андрея Державина. Теперь группе даже не оторваться. Ракеты к ПТРК кончились, БТР стоял в укрытии, рисковать им смысла не было, запасы выстрелов к АГС подходили к концу. Ленты уже переснарядили по второму разу. В это время в воздухе появился БПЛА. Их беспилотник. И, подлетев к духовским пикапам, начал пикировать, подсвечивая их. Боевики прекратили огонь и начали маневрировать. Опытные, они знали, что, как правило, после этого по ним следовал БШУ[114]. Вся штука заключалась в том, что никакого БШУ не будет, и Хас об этом прекрасно знал. А вот боевики – нет. Самум мысленно вознёс слова благодарности Жене Петрову, который в такой ситуации нашёл способ помочь группе, и пообещал себе, что накроет ему самую большую поляну, какую только сможет собрать. Женя давал группе так необходимые ей драгоценные секунды и минуты перерыва.

На него вышел Север и сказал ему, чтобы он включил «абэвэгэдейку»[115], с минуты на минуту будет борт, Мотоциклист все-таки пробил авиацию. Правда, только один. Самум второй раз за ночь нешуточно изумился. Вертушки никогда не летали по одиночке, только парами. Он мог бы предположить, почему так получилось, но благоразумно не стал это озвучивать даже себе.

– Самум – Зеленому! Самум – Зелёному!

– Самум на связи!

– Через пару минут буду над вами, готов работать!

– Принял тебя. Цели подсвечу ЛЦУ в ИК-режиме.

– Принял. И обозначьте себя.

– Принял. Работаем.

– Группа, циркулярно! Всем включить ИК-маркеры. Подсвечиваем цели слева направо.