Между нами искра

— А он считает, что вел себя приветливо, — добавил Нейтан.

— Я думала, папа только мне так говорит, — заметила Стелла, — и всегда огрызалась в ответ. Странно, что ему это кажется проявлением приветливости.

— А еще одной женщине Томми сказал: «Улыбка вас очень украсит».

— Да ты что? — Она в ужасе распахнула глаза. — Не может быть!

— А потом назвал отдел с продуктами народов мира этническим.

Стелла закрыла глаза.

— И люди подняли бучу в Сети, — продолжал Нейтан. — А Томми никак не понимает, что это удар по репутации супермаркета.

Маргарет сердито покачала голов ой и стала тщательно стирать с полки для телевизора круг от мокрой ножки бокала. Кто-то из гостей не понимал необходимости пользоваться подставкой для стаканов.

— В магазине он чувствовал себя королем: шутил с покупателями, думал, что женщинам нравятся пикантные намеки. — Нейтан огляделся. — Вот почему я никогда не возьму его на работу.

— Папу уволили? — спросила Стелла.

— Хуже — с его точки зрения. Направили на курсы знакомства с социокультурными различиями, и он сам подал заявление.

— А почему бы ему не наплевать на все и не посетить курсы? — поинтересовался Джордж.

Нейтан покачал головой.

— Маргарет говорит, он не может переступить через себя.

Маргарет хотела было сказать: «Поскольку это унизительно», но не признаваться же, что она подслушивает. Она собрала еще несколько бокалов.

— Откуда ты все это знаешь? — удивилась Стелла.

— Твоя мама рассказала, — объяснил Нейтан. — Однажды она пришла на работу расстроенная и поведала мне, как несправедливо обошлись с Томми. Она, разумеется, тоже не понимает, в чем дело.

Маргарет подняла вазу, вытерла стол и со стуком поставила ее на место.

Разговор у нее за спиной прервался.

Маргарет догадалась, что собеседники жестикулируют: «Она все слышит».

Позади раздались шаги. К ней подошел Джордж и поднял подставки под стаканы, чтобы она могла протереть под ними. На подставках было написано: «Да здравствует белое вино!»

«Интересно, а за такую фразу еще не увольняют? — подумала Маргарет. — Вдруг она теперь тоже оскорбляет чьи-то чувства?»

— Как Томми? — спросил Джордж.

Маргарет повернулась к нему лицом.

— А ты как думаешь? Наверно, спрятался в сарае. Зять кивнул.

— Можешь представить, что испытывает человек, которому дали понять, что он больше не вписывается в окружающий мир? — сказала Маргарет. — Что правила изменились и он стал посмешищем?

— Он не посмешище.

— Вы перемывали ему кости.

— Но никто над ним не смеялся. Никого это не забавляет. Мы знаем, как Томми любил новую работу. Жаль, что он не может наплевать на гордость и пойти на те курсы.

— Он к ним даже близко не подойдет.

— Но ему будут платить за то, что он весь день сидит и слушает лекции. Разве плохо? Там наверняка угощают кофе с печеньем — хорошим, шоколадным.

— Печенье он и дома может поесть.

— Там можно узнать что-то новое. Это всегда приятно.

Маргарет фыркнула.

Джордж почесал лицо.

— Маргарет, отойдем на минутку? — Он указал на лестницу. — Я хочу кое-что спросить.

Маргарет положила тряпку и пошла за ним.

По пути она немного успокоилась. Джордж, видимо, хочет спросить у нее совета. Он, по крайней мере, уважает мнение тещи.

— Надеюсь, я могу помочь. — Она провела рукой вверх по перилам. — Но если тебя интересует, как усмирить капризы Стеллы, тут я не советчик. Она еще с детского сада отличалась сумасбродством.

— Давайте поднимемся в ее бывшую комнату?

Джордж закрыл за ними дверь. Маргарет оглядела полки с книжками для подростков и старой бижутерией. Странно, что Джорджу, взрослому мужчине, придется ночевать в комнате девочки. Вот парадокс: Стеллу, в отличие от Джорджа, она, сколько ни старалась, никогда не воспринимала как зрелого человека. Ей даже пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, сколько лет дочери. Надо же, почти сорок. У самой Маргарет в этом возрасте уже подрастали три тинейджера.

Джордж указал на кресло в углу комнаты, и Маргарет села.

Зять неловко устроился на надувном матрасе и постарался сесть ровно.

— Это вопрос деликатный. Сразу предупреждаю: вам не понравится то, что вы сейчас услышите.

Маргарет фыркнула.

— В наше время любой вопрос деликатный. Словно все снимают кожу слой за слоем.

— Верно. — Джордж ободряюще кивнул сам себе и прямо взглянул на тещу. — Вы не сказали никому на вечеринке о раке и о химиотерапии.

Маргарет слегка тряхнула головой. «Как бестактно», — подумала она и еще раз тряхнула головой, без всякой причины, стараясь отвлечься от проникшего в грудь холода.

— И это ваше право.

У Маргарет сжалось в груди. Скованным движением она погладила одеяло.

— Спасибо.

— Зачем вы записываетесь на семинары и курсы, которые не сможете посещать?

— Это мое дело. — Маргарет сделала глубокий вдох. — Подслушивать нехорошо.

Джордж ждал.

— Другого времени поинтересоваться ты не нашел? — Она пыталась говорить сдержанно. Тут требовался прагматизм, а не эмоции. Сегодня праздничный день.

— Если вы только не получили наследство, — сказал Джордж, — или на вас не снизошло просветление, вы ведете себя так, словно это и не вы вовсе. Что-то не вяжется.