Между нами лёд (СИ)

— Не возмущайся, — отмахнулся Громов, садясь на скамейку и не обращая никакого внимания на юных фигуристок.

— Что значит «не возмущайся»? — Алиса всплеснула рукой, наблюдая за тем, как её партнер начинает расшнуровывать кроссовки. — Наше время уже идет, а мы должны ждать, пока они разберут свои вещи?

— Вот станешь олимпийской чемпионкой и построишь себе свой ледовый дворец, — ухмыльнулся Евгений, а затем встал, чтобы убрать обувь. Одна из девочек торопливо покинула раздевалку и предпочла подождать подругу в коридоре, а вторая, намереваясь проскочить следом за ней, врезалась в Громова, когда тот резко развернулся. Она уткнулась ему в торс, а затем сделала неловкий шаг назад и испуганно посмотрела наверх.

— Под ноги смотреть не умеешь? — вздохнул Громов, встретившись взглядом с её большими карими глазами. — Как тогда кататься будешь?

— Таня, быстрее! — шикнула её подруга из коридора. И ей не оставалось ничего, кроме как виновато и стыдливо опустить взгляд вниз, а затем вылететь из раздевалки, прижимая к груди свои вещи.

— Что-то ты как-то грубо разговариваешь с твоими потенциальными любовницами, — проворчала Алиса, всё ещё ревнуя Громова к его девчонкам, которые появлялись на горизонте со скоростью света и так же быстро менялись.

— Когда-нибудь, когда мне будет лет тридцать, и я выиграю всё, что можно, — мечтательно начал Евгений, доставая из спортивной сумки черные коньки, — она явно будет в моем вкусе. Но пока что эта девчонка слишком молода, а я не хочу сесть за педофилию. Тебе ведь тогда придется искать нового партнера, но человек, который сможет терпеть тебя, существует только в единственном экземпляре.

Громов развел руками и невинно улыбнулся, заставляя Алису вытащить из своей сумки полотенце и хлестко зарядить им по его плечу.

***

4 апреля, Москва, квартира Татьяны. 20:40.

Таня вернулась с тренировки и устало скинула с плеча спортивную сумку. Съемная квартира, несмотря на то, что являлась домом для фигуристки уже почти месяц и была достаточно уютной, до сих пор казалась ей чужой. Она скучала по небольшой однушке Громова, но боялась признаться, что скучала скорее по её хозяину и по ощущению себя рядом с ним.

В последнее время она поставила себя на автопилот. Она не хотела ни о чем думать, ни в чем копаться. Но ещё больше она не хотела что-либо чувствовать. Таня понимала, что нуждалась в поддержке и, скорее всего, с радостью приняла бы её, но поддержки не было ни от кого… Ксения пыталась достучаться до подруги, но у неё для этого было слишком мало времени. Сначала она была вынуждена готовиться к чемпионату мира, затем участвовала в нем. А теперь одиночница, завоевав очередную золотую медаль, отправилась в заслуженный отпуск на целый месяц в компании Димы, который на чемпионате мира никаких хороших результатов не показал.

Таня и сама с радостью отправилась бы в отпуск, но решила, что им с Ильей в этом году он не светит. Слишком огромный объем работы им предстоял. Слишком огромные ожидания и желания… Таня понимала, что давление, оказываемое общественностью, будет только расти с каждым днем. Коллеги, которых она периодически встречала в ледовом дворце, уже бросали на неё неприкрытые косые взгляды. Ещё бы. Она ведь никто, а возомнила себя кем-то, кто может добиться чего-то без Громова… Другие парницы, с лютой ненавистью смотревшие на неё тогда, когда она встала в пару с Женей, теперь смотрели на неё с ядовитыми улыбками, будто бросая ей немой вызов: «ну, давай, детка, покажи, что ты сможешь без него, и сможешь ли вообще?». Но Таня изо всех сил игнорировала шёпот за своей спиной и испытывающие взгляды. Ей всё ещё было больно и страшно, но она не останавливалась, упорно продолжая набивать шишки в переносном смысле, а синяки — в прямом.

Теперь Таня прекрасно понимала Громова, который душил себя тренировками, пытаясь заглушить свои чувства, свою боль, свои воспоминания. Теперь Таня работала так, что, приходя домой, почти всегда сразу же ложилась спать. Даже размышлять о чем-либо не было сил. И это начинало ей нравиться.

А вот Илья стал для Тани приятным открытием в плане фигурного катания. Он неплохо выполнял прыжки, уверенно владел коньком. Однако как личность он Татьяну не очень устраивал. Скорее… пугал. Он не обладал уверенностью в себе и хоть какими-то задатками мужественности. Он беспрекословно слушал свою партнершу, выполнял всё, что она скажет, но сам стеснялся даже что-то предложить. Таня уже полагала, что румянец на его щеках появляется не от холода, а от смущения. В глубине души Таня надеялась, что в скором времени они с Ильей подружатся, и он в прямом и переносном смысле расправит плечи. Но пока что Таня даже не могла сказать, когда она доверит ему своё тело. И по этой причине они с Томилиным разучивали только параллельные прыжки и вращения.