Между нами лёд (СИ)

— Пять лет назад, — начала Таня, однако замолчала на пару секунд, заметив, как Мельников недовольно нахмурился, догадываясь, о чем пойдет речь, — ты заставил Женю форсированно готовиться к Олимпийским Играм после травмы спины только ради денег и признания Федерации?

Мельников раздраженно поджал губы, ощущая, как сильно ему хочется выругаться. Но делать это в присутствии Тани он посчитал не самым правильным поступком. В конце концов, он теперь тренер и должен… Подавать пример?

— Это тебе Громов так сказал? — уточнил и без того очевидное Арсений. Таня в ответ едва заметно кивнула, а затем провела ладонью по обнаженному плечу, отмечая, что без движения совсем замерзла. Впрочем, надевая майку на лёд, она рассчитывала на то, что будет работать, а не сидеть у борта.

— Он до сих пор считает, что весь мир крутится вокруг него, — кивнул своим словам Мельников, — и любит строить конспирологические теории, где он всегда святой, а все остальные им пользуются ради своей выгоды.

— То есть ты не…

— То есть, — перебил её Арсений, — я заставил его работать, потому что понимал, что если он этого делать не будет, то пропустит Олимпийские игры. И может не набраться там опыта, для того, чтобы в следующий раз гарантированно завоевать «золото». Как бы я ни относился к нему как к человеку, он был и остается великим спортсменом. Свои медали он отработал на все сто.

Таня вдруг ощутила себя виноватой. Её вопрос несколько вывел обычно спокойного Арсения из себя.

— У меня есть к тебе просьба, — внезапно улыбнулся он. — До отлета на сборы чуть больше двух недель. Я хочу до этого момента оставить в тайне то, что я теперь ваш тренер.

Губы Тани растянулись в улыбке. Она согласно кивнула, находя эту идею как минимум забавной. На мгновение она поймала себя на мысли о том, что ей не терпится увидеть лица Алисы и Евгения. Интересно, кто из них двоих начал бы больше ревновать?

***

20 апреля. Ледовый дворец.

Мельников сидел на трибуне, отмечая в своем блокноте элементы, которые получаются у Тани и Ильи хуже всего. И их, к его огромному сожалению, было подавляющее количество. Вчера Арсений обстоятельно поговорил со своими «учениками» и обозначил цели, которые они будут преследовать. Разумеется, о «золоте» чемпионата России речи не шло. Не шло речи и о «серебре». А вот про бронзу Мельников тактично промолчал. Её вполне можно было завоевать при условии того, что и Таня, и Илья, и сам Арсений приложат все возможные усилия. Но сейчас у них не шло речи о музыке и хореографии короткой и произвольной программ. Сейчас главной задачей было «вычистить» технику. А уж в этом Мельников разбирался прекрасно.

Однако для него работа тренером была такой же огромной авантюрой, как и для Тани уход от Громова и начало карьеры с Ильей. К тому же, федерация потребовала от Мельникова профильного образования. Несколько дней Арсений злился, напоминая чиновникам о том, что он однажды становился чемпионом мира, но бывшие коллеги не желали ничего слышать, не оставляя Мельникову выбора. Теперь, помимо мыслей о подготовке Тани и Ильи, его голову занимали ещё и предстоящие в июне вступительные экзамены. Арсений и предположить не мог, что в свои почти тридцать он станет студентом. Да и Алиса, несколько месяцев назад толкавшая его сменить пиджак на олимпийку, вряд ли предполагала, что Мельникову придется поступать в университет. Хотя нет. Она как раз таки предполагала…

— Я приятно удивлена тем, что ты пришел, — Алиса на пару минут оставила своих юных учениц, объявив небольшой перерыв. Она надела чехлы на лезвия и подошла к Арсению, сидевшему на скамейке.

— Почему удивлена? — приподнял брови он. — С началом тренерской карьеры дома я стал видеть тебя всё реже. Вот, решил посмотреть на тебя хотя бы на льду.

Арсений, конечно, был рад, что Алиса перестала киснуть дома и проводить большую часть времени в тщетных попытках научиться готовить что-то, что в итоге приобрело бы хотя бы приятный запах, не говоря уже о вкусе… Теперь Калинина была в ледовом дворце с раннего утра и до позднего вечера. На съемную квартиру Мельникова она возвращалась, конечно, счастливой, но и безумно уставшей. Как оказалось, тренерская работа тоже требует огромных сил, особенно если работаешь с маленькими детьми, которых крайне сложно собрать в кучу, а некоторым из них и вовсе приходилось помогать с завязыванием шнурков.

— Потому что ты редко приходишь на лёд вне соревнований, — вздохнула Алиса, пропуская мимо ушей подкол от любимого человека. Она оглядела каток, убедившись, что все ученицы ушли, а затем села на колени к Мельникову, обняв его рукой за шею.

— Ну, вот это мне нравится уже больше, — практически промурлыкал он, крепче прижимая её к себе и радуясь, что все юные фигуристы подкрепиться чем-нибудь вредным из автомата, стоявшего в фойе, хотели куда больше, чем покататься в перерыве на полупустом льду.

— Мне кажется, что ты не на своем месте, — вздохнула Алиса. Она давно пыталась подобраться к этому разговору, но каждый раз боялась тем самым надавить на больную мозоль Мельникова, располагавшуюся в районе колена.