Между нами лёд (СИ)

Но у Арсения всё это было. Таня смотрела, как он просто катался, без каких-либо элементов и музыкального сопровождения. Но делал это так вдохновенно, с такой любовью. Было видно, как он изголодался по этому делу. По скрежету льда. По ощущению ветра и скорости. Красивые, длинные руки бывшего фигуриста иногда плавно приподнимались, полностью отвечая требованиям старой школы — «руки должны быть сильными, но мягкими».

Таня с тревогой отметила, что Арсений начал заходить на прыжок. Но он не смог даже оторваться ото льда. Как только бывший фигурист сделал толчок ногой, с его губ сорвался стон боли, эхом усилившийся от пустых трибун. Арсений остановился, согнувшись и приложив ладонь к больному колену, которое дало о себе знать. Сильные мужчины, вроде Громова или того же Мельникова, жалость никогда не любили, но сейчас новому тренеру Тани явно была нужна помощь, а потому она, не раздумывая, побежала к катку.

— Привет, Таня, — пытаясь избавиться от гримасы боли, Арсений улыбнулся, наблюдая за тем, как его ученица снимала чехлы с лезвий и, небрежно отбросив их, переступила на лёд.

— Помочь? — несмело поинтересовалась она, быстро оказавшись рядом. Однако в светло-голубых глазах Мельникова прочла легкую насмешку.

— Всё в порядке, — качнул головой Арсений, наконец, выпрямившись. — А где твой партнер?

— Переодевается, — предположила Таня, на мгновение бросив взгляд в сторону подтрибунного помещения.

Арсений вышел со льда, понимая, что ему нужно немного посидеть, чтобы боль в колене если не утихла совсем, то хотя бы стала терпимее. Он опустился на небольшую скамейку возле борта, и Таня, пользуясь отсутствием Ильи, села рядом. У неё было огромное количество вопросов, которые она хотела задать Мельникову, но стеснение не давало ей этого сделать. В конце-концов, она, конечно, знала Арсения лучше, чем Илья, но друзьями или хорошими знакомыми их назвать было сложно. А Громов однажды и вовсе намекнул, что людям вроде Мельникова не стоит доверять.

— Как мне теперь к тебе обращаться? — улыбнулась Таня, повернув голову к новоиспеченному тренеру.

— Арсений или Сеня, — безразлично пожал плечами он, развязывая шнурки черных коньков. — Но на «ты». А вот если твой Илья задержится ещё на пять минут, будет до конца жизни называть меня «господин».

Таня грустно улыбнулась, опустив взгляд на свои колени, обтянутые черной тканью спортивных брюк. Со словом «господин» у неё если и могли быть какие-то ассоциации, то все они упирались в одного двухметрового мужчину с говорящей фамилией и безбожно красивыми глазами.

— Ты ведь понимаешь, что в случае нашего провала на тебя тоже полетят шишки? — несмело поинтересовалась Таня.

Арсений вздохнул, собираясь дать ответ, но из подтрибунного помещения вышел Илья. Он выглядел крайне виновато и торопливо надевал на себя куртку.

— Здравствуйте, — с волнением произнес он, обращаясь к ничего не понимающему Мельникову. — Я дома оставил спортивные брюки и…

Татьяна обреченно вздохнула. Рассеянность за Ильей она отмечала уже не в первый раз.

— Тебя подвезти? — без тени какой-либо эмоции, предложила она.

— Нет-нет, — покачал головой Илья, — я сам, на метро. Простите ещё раз.

Молодой фигурист застегнул молнию куртки с громким характерным звуком, а затем буквально убежал в подтрибунное помещение.

— Про шишки я понимал и раньше, — начал Мельников, — но вот не ожидал, что всё настолько плохо.

— Он парень неплохой, — поспешила защитить партнера Таня. — Просто… Несобранный, что ли. А ещё ужасно стеснительный.

— И частенько ты его подвозишь? — чуть сощурил глаза Арсений, посмотрев на собеседницу и отмечая, что она от такой выходки Ильи заметно погрустнела.

— Заезжаю за ним каждый день, — вздохнула она.

— Но это неправильно, Таня.

— Почему? Громов, — фигуристка на мгновение замолчала, поджимая губы, — подвозил меня каждый день.

«К себе домой…» — мысленно закончила она, тяжело вздохнув.

— Громов приехал в Москву, когда ему было семнадцать, — начал Арсений. — И год прожил в общежитии при училище олимпийского резерва по поддельным документам. Он сам напросился к Ольге Андреевне, сам пробивался здесь. И это сделало его таким, какой он есть. А если ты будешь так опекать Илью, ничего хор…

— Подожди, — нахмурилась Таня, медленно переваривая слова Мельникова. — Что значит «по поддельным документам»?

Арсений улыбнулся. Он был не удивлен тем, что из всех его слов Таня заострила внимание именно на тех, что касались Громова.

— Для переезда в другой город и проживания в общежитии нужно разрешение родителей.

Таня вдумчиво кивнула. Это общеизвестная информация.

— У Жени умерла мать, а отец не хотел его отпускать в Москву. И Женя подделал его подпись. Вскрылось это, правда, уже позднее. Федерация уже видела в нем перспективного фигуриста и на многое могла закрыть глаза.

Теперь Тане начинало даже нравиться то, что Илья забыл брюки и оставил её наедине с Мельниковым, позволив им поговорить. А поговорить было о чем. По крайней мере, вопросов у Тани не убавилось.

— А можно вопрос?

— Можно, — безразлично пожал плечами Арсений.