Между нами лёд (СИ)

— Д-да, то есть, наверное… — Евгений опять задумался, сильнее нахмурив брови. —

Дело не в этом. Просто…

— Боишься её реакции, когда она узнает о нас? — Таню немного покоробило от

слова «нас», будто они были любовниками, и сейчас Евгений должен был вернуться

к своей жене.

Хотя определенные параллели всё же прослеживались.

— О нас… — задумчиво повторил он, будто пробуя это слово на вкус, пытаясь понять, нравится ли ему оно по отношению к ним с Таней. — Не знаю. Она сильная, она поймет. Я надеюсь.

Перед взлётом, когда Таня, сидевшая возле иллюминатора, пристегнула ремень безопасности, Громов, занявший место рядом с ней, снова принял таблетку. Алексеева понимала, что её уже давно так сильно не мучило любопытство.

— Когда-нибудь я вытащу эти таблетки из твоей куртки и узнаю, для чего они, — с

шутливой угрозой произнесла она.

— Спасибо, что предупредила, — устало улыбнулся Евгений. — Теперь я их перепрячу.

Когда большинство фигуристов, живущих и тренирующихся в столице, покинули аэропорт, Таня с Ксенией и ещё несколькими фигуристами собирались дожидаться рейса в свои города. Громов донес чемодан и сумку Алексеевой до зала ожидания, в котором ей с Ксенией предстояло провести полтора часа до ближайшего рейса в Санкт-Петербург.

— Спасибо, — улыбнулась Таня, останавливаясь возле металлических сидений.

— Так, — внезапно произнесла Ксюша, понимая, что ей лучше удалиться и дать

партнерам попрощаться. — Мне срочно необходима ударная доза кофеина! Скоро

буду.

Как только Ксения скрылась из поля зрения Громова, он с облегчением посмотрел на Таню. Ему нравилось, когда они были вдвоем. Когда рядом с ними появлялся кто-то третий — это почему-то начинало сильно напрягать.

— Напиши мне, как долетишь, — попросил Евгений, вызывая у Татьяны очередную

порцию удивления. Он беспокоится о ней?

— Хорошо, но… — Таня замялась. — У меня нет твоего номера.

— Зато у меня есть твой, — улыбнулся он и заметил недоумевающий взгляд

партнерши. — Ксюша дала.

Татьяна сдержанно засмеялась. Такие оправдания Громову были совсем несвойственны и делали его человечнее, что ли.

— Я напишу тебе, — кивнул мужчина, пристально всматриваясь в глаза Тани, сильно смущая.

— Буду ждать, — тихо ответила она, опуская голову вниз и распуская ремень на

талии своего пальто, желая его снять. Громов галантно ей с этим помог, положив

предмет верхней одежды на спинку металлического сидения, возле которого стояли

вещи Тани. Несколько следующих секунд они провели в крайне неловкой тишине. —

Может, обнимемся? — с детской наивностью в глазах предложила Татьяна, несмело

расставив руки в стороны.

Это было максимально странно. Они сделали столько элементов, столько раз она была в его руках, но сейчас было неловко предлагать простое объятие.

— Как хочешь, — пожала плечами Алексеева, пытаясь не показать, что её обидели

действия, а точнее бездействие Громова.

— А знаешь, почему бы и нет? — спросил скорее сам у себя Евгений, вспоминая, как

Татьяна обнимала других членов сборной и понимая, что он ничем не хуже.

Евгений не любил проявлять эмоции вне катка. Точнее, вне прокатов, на которых было необходимо работать на судей, но сейчас он почувствовал встречный порыв и, не произнося ни слова, притянул партнершу к себе, крепко обнимая. Эти прикосновения показались ему необычными. Не такими, какие сопровождали их тренировки. В них чувствовалось больше теплоты, нежности. Как тогда, во время юниорского чемпионата, его снова окутало чувство, будто никого кроме них двоих не существует, когда они вместе, когда они — одно целое. Татьяна уткнулась лицом ему в грудь, ощущая приятный запах его парфюма. От Евгения совсем не хотелось отстраняться. Она уже привыкла к его рукам. Несмотря на его замкнутость и вредность, в его руках она чувствовала себя в безопасности. Громов робко и неуверенно провел ладонью по волосам девушки, от чего обоих едва ощутимо ударило током.

— До завтра, — шепнул Громов, боясь говорить громко даже несмотря на то, что в зале ожидания стояли привычные для этого места гул и оживление.

— До завтра, — прошептала ему в грудь Таня, неожиданно чувствуя, что она уже

хочет вернуться к нему, хотя ещё и не улетела.

Евгений вышел из терминала аэропорта и поднял воротник пальто, отмечая, что столица оказала ему очень холодный, в прямом смысле этого слова, прием. Сев в такси, мужчина достал из кармана телефон и обнаружил пропущенный вызов от матери Алисы. Разговаривать при постороннем человеке ему хотелось меньше всего, однако он боялся, что что-то могло случиться, и поэтому ему пришлось перезвонить Ирине Николаевне прямо из такси.

— Здравствуйте, — с волнением произнес он. — Как дела у Алисы?

Следующие несколько секунд женщина молчала, тяжело вздыхая. Громов чувствовал,

как от этого напрягается каждая клеточка его тела.

— Не молчите, пожалуйста, — как можно спокойнее попросил он, сильнее сжимая

пальцами мобильный.

— Женя, — шепотом проговорила Ирина Николаевна. — Я очень виновата перед тобой.

— Вы? — улыбнулся он, начиная говорить с женщиной гораздо мягче. — Вы ни в чем

не виноваты.