Между нами лёд (СИ)

твердил себе мысленно, что это его прежняя Алиса. Его друг. Просто случившееся

подорвало её дух, и нужно перетерпеть и быть мягче.

— Ты разрушил всё, разрушил! — твердила своё Калинина, продолжая сверлить

бывшего партнера взглядом, полным злобы.

— Алиса, Федерация не давала мне выбора, меня поставили перед фактом.

— Ты мог отказаться! Ты мог пропустить сезон! Ты мог не вставать в пару с этой…

— Калинина поморщилась, отводя взгляд в сторону и показывая всем своим видом

отвращение к конкурентке.

— Мы все заложники этой ситуации, — Громов изо всех сил пытался остаться

спокойным.

— Я здесь единственный заложник ситуации! — закричала Алиса, всплеснув руками,

а затем ударила ими же по подлокотникам инвалидного кресла.

Евгений поднялся, понимая, что разговор будет ещё тяжелее, чем он предполагал.

— Ну? Чего ты молчишь? — с кривой, ядовитой ухмылкой спросила Алиса, смотря на бывшего партнера заплаканными глазами. — Понимаешь, что я права?

Громов несколько секунд изучающе смотрел на Алису, всерьез начиная подозревать,

что его настоящая Алиса, его подруга, погибла в той аварии и перед ним сидит её

обезумевший двойник, не понимающий очевидных вещей. Спокойствие мужчины

начинало его оставлять.

— Хочешь поиграть в судью? — нахмурился он.

Его строгий, хорошо знакомый Калининой тон на несколько секунд отрезвил её.

— Хочешь разобраться, кто прав, а кто нет? — продолжил он. — Ты уверена?

Алиса поджала губы, переводя взгляд с Громова на свои бледные пальцы.

— Мы пахали с тобой весь прошлый олимпийский цикл, доказывая, что мы лучшие в стране, в Европе, в мире. Мы стали бронзовыми призерами прошлой Олимпиады, — голос Евгения леденел с каждым словом. — Затем мы отпахали ещё три года, доказывая, что готовы поехать за золотом на грядущую Олимпиаду. Верно, Алиса?

Она не отвечала и смотрела в одну точку, боясь даже пошевелиться.

— Верно, — ответил за неё Громов. — Три недели назад, когда тебе ночью

стрельнуло вернуться с дачи друзей, я умолял тебя, Калинина, я умолял и кричал

в трубку, чтобы ты дождалась утра. Было такое?

Алиса молчала. Громов всё больше распалялся, и с поднимавшейся бурей в его

груди все сильнее раздавался его голос, усиливаясь от стен комнатушки.

— Было, — кивнул себе он. — Так кто из нас предал наши труды ради сиюминутного

желания вернуться ночью?

Евгений замолчал, отойдя от Алисы и приложив руку ко лбу. Неожиданно для него самого груз вины, который он сам же взвалил на свои плечи, спал. Громов даже сделал глубокий вздох, будто раньше дышал в пол силы.

— Эта… Таня, — Громов показал пальцем куда-то в сторону, — она тебе не ровня. Мне приходится поднимать ее с низов, чтобы не похерить все, что мы с тобой заработали потом и кровью.

— С той сукой… Волченковой ты в пару не встал, — голос Калининой прерывался от

всхлипов и накатывавшей бессильной злобы, — а с этой… без вопросов!

Громов резко подался вперед, угрожающе ударив ладонями по подлокотникам кресла.

Его лицо и лицо Алисы оказались друг от друга в считанных сантиметрах.

— Не смей сравнивать их. — Голос Евгения был низок и холоден. Такой тон пугал даже рыжеволосую фигуристку, чей норов порой не мог укротить ни один сколь-нибудь строгий тренер.

—Что… с твоим лицом? — вдруг спросила Алиса, щурясь заплаканными глазами.

— Неудачная подкрутка, — объяснил Громов, отпрянув от Алисы и нахмурив брови. —

Поддержки ей трудно даются из-за страхов. Неудачный опыт. Тебя это миновало.

Фигуристы усмехнулись, синхронно опустив взгляд. Калинина вдруг поняла, что её партнер ни разу не подвел ее, и что сейчас он работает на их пару, пускай и с какой-то серой лошадкой. Решив, что для первого раза с них обоих хватит, Громов направился к двери, намереваясь уйти.

— Женя? — позвала его Алиса.

Громов остановился, но не обернулся.

— Пообещай мне кое-что.

Калинина едва заметно ухмыльнулась. Она знала, на что давит. Она знала, что

если Громов что-то пообещает, то обязательно выполнит.

— Что? — поинтересовался он, обернувшись к Алисе.

— Что ты будешь кататься со мной в следующем сезоне.

Брови Громова от такого поползли вверх. Во-первых, он и сам не знал, останется ли в спорте на следующий сезон, а во-вторых, такая ультимативность ему никогда не нравилась.

— Я не могу тебе такого пообещать. Как минимум потому, что никто не знает, восстановишься ли ты, — выкрутился он, хотя и понимал, что в его словах есть правда.

— Ты просто не хочешь брать на себя ответственность за меня, — посмотрела на него с презрением Алиса.

— Чего-чего, а вот ответственности я никогда не боялся. И ты знаешь это, как

никто другой.

Громов открыл дверь, ведущую в коридор и снова бросил короткий взгляд на

Калинину.

— Поправляйся скорее и береги себя.

***

Евгений вставил ключ в замочную скважину и на секунду замер. Затем, помедлив, открыл дверь. Квартира спортсмена была холодной, пустой и совсем не обжитой. Не было ни картин, ни цветов, ни каких-то безделушек. Ничего, что говорило бы о наличии хозяев. Да и зачем это в доме, который является ночлежкой на пару дней между очередными перелетами?