Между нами лёд (СИ)

Несколько секунд она безмолвно смотрела на него, как на умалишенного.

— Пожалуйста, — снова повторил Громов, убедительно посмотрев в глаза партнерше, умоляя её оставить его с Арсением наедине.

По искрящему злостью взгляду Тани, Евгений понимал, что после приема, когда они останутся наедине, ему несдобровать. Однако Таня всё же развернулась, оставляя партнера с представителем федерации, и направилась к небольшому столику с бокалами шампанского, громко постукивая каблуками сапог от испытываемого недовольства.

— Хороша, — вздохнул Арсений, провожая её взглядом.

— Даже не думай, — угрожающе произнес Громов, вынуждая собеседника оторваться от Тани и посмотреть на него.

— Значит, между вами действительно что-то есть? А она знает, благодаря кому ты здесь?

— Между нами, кроме льда, ничего нет, — сухо произнес Евгений, бросив короткий взгляд на партнершу, которая эмоционально беседовала о чем-то с Ксенией. Судя по всему, она уже начала жаловаться ей на то, что сделал Громов. — А здесь я благодаря своим ногам.

Арсений шумно усмехнулся, расстегнув пуговицу на пиджаке.

— Может, объяснишь, почему вы не явились на обе пресс-конференции?

— После короткой программы Таня была разбита, — сглотнул Евгений, вспоминая то, что произошло между ними в раздевалке. — Я боялся, что неудобные вопросы журналистов добьют её окончательно.

— Какая забота! — с насмешкой отметил Арсений.

— Федерации была важнее пресс-конференция или победа на Чемпионате? — начинал злиться от этого разговора Громов.

— Не много ли ты на себя берешь, пытаясь решить, что для Федерации важно? — самодовольно спросил его собеседник.

— Приходится работать и в этом направлении, раз вы сами не справляетесь, — кивнул Евгений, собираясь закончить их разговор и подойти к Тане, но Арсений схватил его за руку, не давая уйти и заставляя снова повернуться к нему лицом.

— А ты не зазнался, Громов? — презрительно поинтересовался у него представитель Федерации. — Забыл, из какого дерьма я тебя вытащил?

Арсений, в отличие от Евгения, видел, что Таня была от них уже в считанных шагах и ему хотелось, чтобы она услышала их разговор.

— Да? Может, мне тебя ещё и ублажить теперь орально? — оскалился фигурист, не терпевший подобных разговоров. — Вы больше свою контору прикрывали, в которой всё и без меня нечисто.

— Выбирай слова, иначе всю оставшуюся жизнь тебя даже в прокат коньков не возьмут работать, — пригрозил чиновник.

— А ты за всю оставшуюся жизнь так ничего более выдающегося, судя по всему, не сделаешь, — дернул плечом Громов, призывая собеседника убрать от него свою руку. — И в таком случае мне придется заказать тебе надгробную плиту с надписью «Арсений Мельников — человек, вытащивший Евгения Громова из дерьма».

— Мне пока рановато думать о надгробной плите, — довольно улыбнулся Арсений, замечая, что Таня стояла буквально за спиной Громова. — А вот тебе, похоже, самое то.

Евгений медленно обернулся. По лицу Тани, державшей два бокала шампанского в руках, он понимал, что она слышала последние фразы их беседы и была явно этим озадачена.

— Поехали домой, — обратился к ней Евгений.

— Татьяна, — произнес Арсений, заботливо забрав у неё из рук бокалы, — вы ведь только с чемпионата. Вы, наверное, голодны? У нас в этот раз, к сожалению, фуршета нет.

— Ничего страш… — машинально отвечала Алексеева, смотря на Громова и в красках представляя разнос, который она устроит ему по поводу призовых и того, что она услышала, но затем, когда до неё дошел посыл представителя Федерации, резко изменила то, что хотела сказать. — Да, я ужасно голодна.

Она посмотрела на Арсения, стеснительно улыбаясь. Громов сильно сжал зубы, отчего его скулы стали острее.

— Закажем еду домой, идем, — Евгений положил ладонь на её запястье, потянув на себя, но Таня свою руку вырвала, продолжая смотреть на Мельникова, которого данная ситуация веселила. Ему нравились любые ситуации, заставлявшие Громова вспомнить, что он всего лишь человек, а не Бог, которым его мнили болельщики и эксперты.

— Мне кажется, — задумчиво начал он, — Татьяна хотела бы поужинать со мной в ресторане.

Алексеева с вызовом посмотрела на партнера. В холодных серо-голубых глазах явственно читалось «только попробуй».

И она попробовала.

— Да, с удовольствием, — она повернула голову к Арсению, которого такой ответ несказанно обрадовал. — Только попрощаюсь с подругой.

Таня, вызывающе вильнув бедрами, направилась к Ксюше. Громов пытался сдержаться. Пытался промолчать. Пытался не вздыхать так тяжело.

Не вышло.

— У нас завтра утром тренировка, — мрачно произнес он, рассчитывая, что это может хоть как-то повлиять на решение Арсения поужинать с его партнершей.

— Отлично, — кивнул Мельников, наблюдая за тем, как Таня обнимает на прощание подругу, которой сегодня предстояло вернуться в Санкт-Петербург. — Утром я привезу её сразу на тренировку.

Громов поймал себя на мысли, что у него давно так сильно не чесались кулаки, но нужно было держаться. Он направился к выходу из зала, по пути подойдя к Тане и Ксении.