Между нами лёд (СИ)

— И вообще, с каких это пор Его Величество Громов ходит по продуктовым магазинам? — недовольно ворчала Татьяна, толкая тележку, которую поручил ей партнер. — Ах, да! Его Величество лишилось призовых и теперь будет вынуждено готовить себе еду самостоятельно, как простые смертные, а не буржуйствовать каждый день, заказывая её из ресторанов!

— Ещё не факт, что нас лишат всех призовых, — попытался оправдаться он, нарочито задумчиво читая состав йогурта в надежде растянуть их пребывание в магазине ещё на некоторое время. — И почему самостоятельно? У меня есть ты.

— Вы нарываетесь на очень серьезный скандал, Евгений! — строго произнесла Таня, на мгновение поймав себя на мысли о том, что буквально месяц назад она ни за что не поверила бы, что сможет подобным образом общаться со своим именитым партнером.

— Дружеский, я надеюсь? — не сдержался надавить на больную для них двоих мозоль Громов, положив в тележку пакет с замороженной овощной смесью.

— А что, были варианты? — невинно приподняла брови Таня, поймав на себе хмурый взгляд Евгения.

— Нужно ещё зайти в отдел с посудой, — неожиданно произнес он, сворачивая влево, вынуждая Алексееву развернуть тележку и последовать за ним. — Купим тебе, наконец, кружку.

— Да, очень пригодится нам в скором времени, — раздраженно закивала Татьяна, рассматривая посуду, представленную на стеллаже. — Будем стоять с ней в метро и просить милостыню.

— Ты будешь держать кружку и греметь мелочью, а я рядом крутить четверной аксель, — почти засмеялся он, представляя эту картину.

— Вот и нашли себе занятие после окончания карьеры. Не всем же тренерами становиться.

— Не рановато ли ты задумываешься об окончании карьеры? — серьезно спросил Громов, наблюдая за тем, как Таня берет в руки одну из кружек.

Его такие мысли за последние два года посещали часто, но каждый раз они пугали как в первый, заставляя ужаснуться тому, насколько весь его мир с самого детства зависел от фигурного катания. И уход из этого мира, строящегося вокруг льда, страшил, потому что вне этого мира у Евгения нет ничего и никого. Но Тане всего двадцать три, и после нынешнего сезона, который упрочит её имя на мировой арене фигурного катания, будет глупо уходить. Громов понимал, что если он завершит карьеру после этого сезона, как и планировал, то Татьяна останется без партнера. Второй раз. И он не знал, что будет хуже — лишить мира прекрасной партнерши, оставив Таню за бортом фигурного катания, или видеть её в руках другого мужчины, который станет ей новым партнером.

— Я задумалась об этом сразу после того, как Стас ушел, — призналась Алексеева, аккуратно убрав кружку в небольшую картонную коробочку, а затем положив её в тележку. — Но…

Она посмотрела на Евгения, тепло улыбаясь. Несколько секунд он непонимающе смотрел на неё, а затем до него дошло.

— Но позвонили из Федерации? — предположил Громов, пытаясь сдержать улыбку, но его потеплевшие глаза говорили всё за него. Его по-хорошему удивляло то, что всё сложилось для них двоих именно таким образом.

— Да, — отчего-то смутилась Татьяна, опуская глаза и нежно улыбаясь, забывая об испытываемой ранее злости. — Предложили встать в пару с каким-то там Громовым…

***

Квартира Евгения, 23:30.

— Ещё парочка таких поздних ужинов и я не смогу прыгнуть даже прыжок в один оборот, — попыталась пошутить Таня, сидя напротив Громова за столом на кухне.

— Ну, ты ведь уже нашла себе покровителя в Федерации, так что это не станет большой проблемой, — холодно ответил он, не поднимая глаз на собеседницу.

Напряжение, царившее между партнерами несколько последних дней, неожиданно исчезло во время похода за продуктами. И так же неожиданно вернулось благодаря одной фразе Евгения.

— На что ты намекаешь? — разозлилась Таня, отложив вилку на стол и пристально всматриваясь в партнера, вынуждая его поднять на неё взгляд.

— Я не ожидал от тебя подобного, — поднял голову Громов, недовольно поджимая губы, сдерживаясь, чтобы не высказаться ещё грубее по поводу произошедшего.

— И я не ожидала, что мне доведется быть в паре с человеком, которому светила тюрьма, — задела его в ответ Таня, наблюдая, как Евгений перестал жевать от услышанного.

Несколько секунд между партнерами стояла давящая тишина. Алексеева смотрела на Женю требовательно, вынуждая его рассказать об этом, а Громов находился в слабой разновидности шока, не зная, как отвертеться от этого разговора и от болезненных воспоминаний, которые он непременно вызовет.

— Мельников… — Евгений перевел взгляд на холодильник, стоящий за спиной Тани, боясь встречаться с ней взглядом. — Он не сказал, за что?

— Не сказал, — пыталась сохранить строгий тон она, хотя делать это становилось всё труднее, видя, как остро отреагировал на напоминание об этом Женя, изо всех сил старавшийся не показать свои эмоции. — Ты пришел за мной очень… вовремя.