Между нами никаких секретов

Матиас отпустил Элизабет и присел рядом со Скарлетт — испуганный, потому что не понимал, что происходит.

Она пробормотала низким голосом:

— Я сказала тебе уйти. Всё в порядке. Просто закружилась голова.

Но он её не послушал. Матиас подхватил девушку под руки и поставил на ноги.

— Ты бледная. Слишком бледная.

— Матиас, пожалуйста.

Её голос не звучал сердито, Скарлетт казалась больше испуганной, обеспокоенной, как будто на самом деле хотела, чтобы он был далеко от неё.

— Я отвезу тебя в больницу.

— Не разыгрывай драму, — прошептала она. — Я почти уверена, это простуда.

— Тогда я отвезу тебя к нам. Глория ждёт нас с горячим обедом. Потом, когда придёшь в себя, я отвезу тебя домой.

Отчаявшись, Скарлетт посмотрела на него и только в этот момент заметила испуганную девочку, которая пряталась за длинным пальто Матиаса.

— Нет, спасибо.

— Не капризничай, тебе не хорошо. Тебя стошнило, и ты чуть не потеряла сознание. У тебя есть хоть кто-то, кого ты ждёшь на праздник?

Скарлетт покраснела и не нашла мужества взглянуть ему в лицо.

— Ты сейчас считаешь меня неудачницей, не так ли?

— Нет. Я просто волнуюсь. Рождество, и тебе нездоровиться. Никто не должен проводить в одиночестве такой день, особенно в твоём состоянии.

Скарлетт резко подняла лицо.

— Что значит в моём состоянии?

— Тебе плохо, это очевидно. Пойдем со мной, пожалуйста.

— Я сказала — нет. Иди праздновать со своей малышкой. У меня тоже есть те, кто любит меня, Мати. Я жду на обед Аманду, Джордана и Кевина. Я не экземпляр человека, о котором ты можешь заботиться, когда захочешь, и оставить в стороне, когда тебе надоест.

— Прошу тебя, — ещё раз безрезультатно попросил Матиас. Но Скарлетт достала мобильный телефон и вызвала такси. Затем она посмотрела на него взглядом, наполненным разочарованием, которое скопилось в ней за все эти месяцы.

— С Рождеством тебя, Матиас. С Днем рождения, маленькая Элизабет, — с нежной улыбкой сказала она девочке. И пошла к выходу с высоко поднятой головой, оставив позади себя расстроенного и огорчённого мужчину, которого продолжала любить.

* * *

После обеда Матиас уложил Элизабет спать. За день малышка измоталась, — она рано проснулась, была взволновала Рождеством и своим днём рождения, и в итоге усталая рухнула в объятия отца. Матиас тихо бродил по квартире, продолжая волноваться о Скарлетт.

Он понимал её отстранённость и холодность, но всё ещё испытывал странное чувство: беспокойство, которое в нём копошилось и тревожило. Словно было нечто, что он должен был увидеть и чего не заметил. Как будто во время их встречи он пропустил какую-то важную деталь. Он часами твердил себе, что это к лучшему, Скарлетт поступила правильно когда ушла и отказалась от его приглашения. Он разочаровывал её слишком часто и слишком глубоко. К тому же она будет в окружении своих друзей и этого Кевина. Матиас испытал прилив ревности, которой постарался не придавать значения. Он не имел права испытывать такое чувство, не после всего, что с ней сделал и сказал.

— Что такое, Мати? — спросила Глория, наблюдавшая за ним издали.

— Сегодня утром на кладбище я встретил Скарлетт. Мне показалось, она плохо себя чувствовала, и теперь я беспокоюсь.

— Почему ты так решил?

— Её вырвало и была очень бледная. Она чуть не потеряла сознание.

— О, Господи. Так что?

— Так что ничего, она умоляла меня уйти, отпустить её, и вызвала такси, чтобы вернуться домой.

— Посмотрим, правильно ли я поняла: женщину, в которую ты влюблен, вывернуло на изнанку и она чуть не упала в обморок посреди снега, а ты отпустил её просто так?

— Я не влюблен в неё, Глория. И я видел, как она садилась в такси. В любом случае, она не хочет видеть меня рядом. Слишком много воды утекло. Были сделаны и сказаны непростительные вещи. Через шесть дней приедет Оксана, и я снова вернусь к своей жизнь с ней, оставив всё остальное позади. Я тебе уже несколько раз говорил.

— Дело в том, что в последнее время ты говорил много глупостей. Одной больше или меньше не имеет значения. Я не верю ни единому слову об этой русской змее. Не думаю, что ты её любишь. Предполагаю, что ты жертва шантажа или чего-то в этом роде. И раз уж мы вернулись к этому... Я не верю в то, что ты придумал этим утром для оправдания синяков и боли, которую испытываешь, когда двигаешься. Эта женщина плохо с тобой обращается, и ты позволяешь ей это.

— Вот именно. Я ей это позволяю.

— Почему?

Он остановил её взглядом.

— Прошу тебя, давай забудем.

— Хорошо. Если ты действительно хочешь, чтобы я притворялась, я буду притворяться, — сказала Глория, глядя ему в глаза. — Но знаешь кому на этот раз придётся расплачиваться? Элизабет! Как, чёрт возьми, ты этого не понимаешь?

— Это ты не понимаешь! Я это делаю ради неё!

— Потому что эта женщина полна денег и погасит твои долги? Тебе хватило бы ещё года два. Или лучше... Тебе достаточно было бы склонить голову и признать, что ты всё сделал неправильно. Тебе хватило бы сказать слово «конец» этой безумной жизни и вернуться домой к своим брату и сестре, которые до сих пор любят тебя и сделают всё, чтобы помочь.

— Умоляю тебя...