Между Памиром и Каспием

Но вернемся к парадному залу в доме знатного горожанина древнего Пенджикента и рассмотрим красочное убранство его стен, точнее композиционные принципы дошедших до нас образцов стенных росписей. Сопоставление остатков росписей в парадных залах объектов III и VI (а таких залов раскопано уже более десятка) не оставляет сомнения, что живопись в них размещалась по одному твердо установленному канону. Центром композиции всегда служила огромная, во всю высоту стены, фигура какого-то персонажа, сидящего на своеобразном троне в виде лежащего льва. К сожалению, росписи в центральных частях стен сохранились хуже, чем в углах, и до нас не дошло ни одного достаточно полного изображения этого центрального персонажа. Поэтому мы можем лишь гадать, было ли это изображение передачей какого-то божества, мифического предка обитавшей в данной «квартире» семьи или какого-либо царя или героя. Помещалось же такое изображение всегда над «почетным сиденьем», непосредственно напротив входа. Здесь же, по сторонам от центрального изображения, размещались две фигуры музыкантов. Одной из таких картин была знаменитая «пенджикентская арфистка» (рис. 98): на матово-черном фоне необычайно изящно изображена стоящая в полный рост женщина, которая играет на изогнутой арфе. Все же остальные поверхности стен снизу доверху были заняты тянувшимися широкой лентой живописными полосами-ярусами, состоящими из серий рисунков, связанных между собой единым сюжетом. Эти красочные повествования во всех открытых залах рассказывают примерно об одном и том же: о боевых подвигах, победных пиршествах и торжественных приемах. Но нельзя не отметить, что герои этих повествований в каждом зале свои собственные, отличные от изображенных в других залах. Это, по-видимому, не случайно, и мы вправе предполагать, что росписи зала были по сюжету связаны с семьей, живущей в том или ином жилом комплексе («квартире»), повествуя о подвигах ее предков или покровителей.

Рис. 98. «Арфистка». Роспись из Пенджикента

Лучше всего повествовательный характер пенджикентских росписей виден в так называемом «синем зале» объекта VI, где изображения были нанесены на синий, лазуритовый фон. В этом зале остатки росписей сохранились на всех стенах, причем в северо-западном углу росписи достигали высоты более чем 3,5 м над поверхностью суфы. Здесь и сейчас видны остатки трех сюжетных ярусов живописи (высотой примерно 1 м каждая), отделенных друг от друга пояском крупных белых перлов по черному фону. Кроме того, по низу стен, непосредственно над суфой, тянется невысокий (до 60 см высотой) нижний ярус-бордюр, который также состоял из ряда сюжетных сцен. Наиболее хорошо сохранился первый (не считая нижнего бордюра) ярус живописи, начинавшийся слева от входа в зал и состоявший из идущих одна за другой сцеп, которые занимали левую (северную) часть входной (западной) стены, всю северную стену и левую (северную) половину восточной стены, доходя до размещавшейся на этой стене центральной композиции (с огромной фигурой и музыкантами). Все эти сцены повествуют о подвигах какого-то еще неведомого нам сказочного богатыря.

В первой из них герой верхом на гнедом коне, во главе небольшой дружины, направляется вправо, навстречу опасностям и подвигам. На том же коне, с тем же вооружением и в той же одежде мы видим этого витязя и во всех остальных сценах. Вот правее, в углу, он схватился в единоборстве с другим всадником: тот поднял над головой обнаженный меч, но герой набросил на него аркан и вот-вот сбросит его наземь. В двух следующих сценах витязь сражается с фантастическим чудовищем, частым персонажем народных сказаний. Это крылатый дракон с головой льва, телом змеи и человеческими руками. Более того, он, видимо, еще и огнедышащий; во всяком случае, из ран на его теле вырываются языки пламени. В первой из этих сцен (рис. 99) дракон как будто бы побеждает: своим змеиным телом он обвил ноги богатырского коня, а самого витязя схватил за плечи. Однако все, конечно, окончилось благополучно: в следующей сцене дракон изображен поверженным ниц, а витязь — гордо скачущим вперед, на новые подвиги. В северо-восточном углу «синего зала» сохранилась сцепа еще одного подвига: схватка с демонами-дивами (рис. 100). Согдийский художник изобразил этих свирепых существ в полном соответствии с народными легендами. На голове у чудовищ рога, ноги у них козлиные, в волосах у одного из демонов человеческий череп, в носу у другого — большое кольцо. Особенно свирепы выражения лиц у двух демонов, летящих в бой на крылатой двухколесной колеснице.

Рис. 99. Бой героя с драконом. Часть росписи «синего зала» в Пенджикенте

Рис. 100. Демоны. Часть росписи «синего зала» из Пенджикента