Между прочерками: фантазии в манере Гештальта

Религия помещает природу внутрь человека, в основном для того, чтобы она не вырвалась на свободу. И еще – там с нею легче бороться.

Для верующего человека природа вовне. Она существует так же истинно и непостижимо, как существует Бог. Для религиозного человека вовне – только конечная цель, царство Божие. Живой мир для него – это мир искушений и их преодоления. А духи природы уходят вовнутрь человека и становятся демонами страстей.

Верующий человек находится с Богом в диалогических отношениях. Но не в академических и не в судебных. Верующий человек не пытается присвоить себе точку зрения Бога или стать Им. Можно предположить, что и Бог не делает подобного в отношении верующего человека. Они отдельны друг от друга – и потому способны встретиться. Они не равны – и поэтому между ними возможны отношения.

У религиозного человека, – с акцентом не на веру, но на набожность, – нет времени на диалог. Он стремится побыстрее проскочить в старчество, старательно приобретая признаки старости и увядания. Он как будто пытается договориться со смертью. То ли умилостивить ее, то ли обхитрить, то ли просто успокоить ее (или себя?), отказываясь от жизни. Религиозный человек не адаптируется к жизни – он адаптируется к смерти.

Религиозное сознание монохромно и двухмерно. Там нет множественности вариантов, нет уникальности пути. Там строгие правила. Там или вечное блаженство, или вечное проклятие, рай или ад. И человек, строго поступающий по строгим правилам с целью повлиять на благоприятный исход земного испытания, всегда рискует стать человеком, пытающимся контролировать провидение.

А ведь – Sola fide… Только верой. А также надеждой и любовью, кстати.

____________

Асимметрия человеческой

судьбы

Человек изначально точно знает, что он – это именно он, тот самый он… Что он и есть главное действующее лицо этого мира, организм, а все окружающие – это вокруг него, его среда, поле… А потом ему приходится принять и признать, что для других людей он тоже окружающий, тоже просто объект поля, объект пользования. И это тревожно…

Человек – это воздух. Некоторый объем воздуха, помещенный в картонную коробочку. Кто-то называет эту коробочку телом, кто-то – личностью, кто-то – судьбой… Живет там человек, клубится, расползается, и в итоге упирается в стены своей коробочки. И начинает на них давить. Но осознает это не вполне, поскольку его сильно отвлекает то, что стены его коробочки тоже давят на него, причем с той же силой. А вот это как раз он осознает вполне, поскольку чувствует.

От этих чувств он еще сильнее развивается, и стены сдавливают его еще сильнее… Кризис! Безысходность! Ужас! Я зажат и раздавлен…

Он, конечно, мог бы вместо этого кричать: Ура! Я расту! Мог бы, если бы не стены коробочки…

А дальше вот что. Либо человек не выдержит и погаснет, остынет, загустеет, высохнет, начнет сжиматься, оставшись в той же коробочке… Либо еще сильнее надавит на стены, равно как и на себя, – и преодолеет, прорвется сквозь свою коробочку, благо, что она картонная. Где кризис? А уже нет его! Остался где-то там и тогда…

И человек вырвался из тесного прошлого, вырос, окреп, расширился и засветился ярче. Прорвался на простор и свободу, которая является картонной коробочкой большего объема, чем предыдущая.

Можно различать два типа кризисов. Первый из них – кризис силы. Достаточно ясно, куда идти, что делать – но сил нет… В общем, бросьте меня здесь. Пристрелите меня, усыпите. Не дойду я.

Второй – кризис смысла. И силы есть вроде бы, и ресурсы есть или занять можно, – а направления нет. Идти могу – но куда? И зачем это всё?.. Некуда и незачем…

Поступать с другими людьми так, как вы хотите, чтобы они поступали с вами… Похоже, категорический императив Канта так же фантастичен, как и физика Ньютона. Он основан на очень проективном предположении, что все люди одинаковы и хотят одного и того же. Но люди настолько одинаковы разве что из космоса…

Существенно разумнее относиться к людям, опираясь на собственные желания и чувства, за которые вы готовы отвечать. Или так, как они вас сами просят.

И когда один человек кричит другим людям, что практически все они дураки и идиоты – это совсем не обязательно высокомерие. Намного вероятней, что это искренняя и безграничная любовь. Очень важны, вероятно, ему эти люди, очень чувствителен он должен быть к ним, чтобы так кричать.

А грубость и высокомерие чаще проявляются в снисходительности, в нетребовательности, свойственной изначально невысокому мнению. Когда человека считают достаточно хорошим просто уже потому, что он двуногое прямоходящее…

Давным-давно, в одной сказочной стране жили-были люди. И жили они на полу. Жили так себе, испытывали ряд неудобств, а кроме того время от времени простуживались из-за сквозняков. И вот нашелся один герой, который выступил со страстной, образно и логически обоснованной критикой жизни на полу. А закончил так же страстным и обоснованным призывом к жизни на потолке. И увлек за собой массы сторонников.

Но и скептики тоже консолидировались. И через некоторое время жить уже было невозможно нигде…