Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения

Клиент: Мне кажется, иногда вы очень противоречивы. (Терапевт обдумывает это минуту и понимает, что сегодня она приветствовала клиента не столь сердечно, как раньше.)

Терапевт: Интересно, думаете ли вы, что я отнеслась к вам не так тепло, как обычно, когда вы пришли.

Клиент: Да, верно. Иногда я нравлюсь вам, а иногда нет. Было бы легче, если бы я нравился вам все время. (Терапевт размышляет и понимает, что когда клиент пришел сегодня, она все еще была занята предыдущим клиентом, но это длилось только несколько мгновений и, по крайней мере, ее настроение было вполне дружелюбно к этому клиенту, когда они приступили к работе.)

Терапевт: Я думаю, вы правы в том, что не было обычного тепла, когда вы сегодня пришли. (Пауза.) И ваше объяснение этого, как показателя того, что вы мне не нравитесь, кажется вполне приемлемым. Действительно, можно понять, почему вы так объяснили это. (Пауза.) Тем не менее, я хочу спросить, и, может быть, вы согласитесь, что существуют и другие интерпретации. Возможно, я была рассеянна. Поэтому, попробуем рассмотреть, почему вы выбрали эту правдоподобную интерпретацию из других, не менее вероятных.

И здесь открывается путь для исследования трансферентных подтекстных выводов и умозаключений.

Подтверждение восприятия клиента и интерпретация

Приведенный выше пример иллюстрирует некоторые из мыслей Гилла о взаимодействии такого рода. Во-первых, он считает важным положительно оценивать восприятие клиента. Это четко отличается от классической позиции, подразумевающей, что все воспринимаемое клиентом в терапевте является простым переносом, а с тем, что терапевт действительно проделал, работать не следует. В нашем случае подтвержденным восприятием было то, что терапевт была менее сердечна в своем приветствии при встрече. Во-вторых, восприятие положительно оценивается, и терапевту важно подтвердить правдоподобность интерпретаций клиента. Потому она отмечает как правдоподобную интерпретацию о том, что сегодня клиент ей нравится меньше. В-третьих, терапевту не обязательно занимать какую-либо позицию относительно степени истинности в интерпретации клиента. От нее вовсе не требуется подтверждать или отрицать то, что сегодня клиент ей нравится меньше. Гилл считает, что терапевт никогда не должен отрицать наличия у себя подобных чувств. Поскольку терапевт пытается наилучшим образом продемонстрировать клиенту важность бессознательного, будет лучше, если она не станет отрицать возможность влияния чего-то такого, что скрыто от осознания. Фактически каждый должен быть осторожен, занимая позицию уверенности.

Гилл менее настойчив в том, что признания следует избегать, но сам этому противится. Он считает его похожим на просьбу к клиенту воздержаться от критики («Я признаю, что сделал это; не критикуйте меня»). Кроме того, признание отвлекает внимание от главной задачи — разъяснения чувств и ожиданий клиента по отношению к терапевту. По мнению Гилла, достаточно подтверждения правдоподобности интерпретаций клиента. Более близко мы рассмотрим эту проблему в седьмой главе.

Иногда, напоминает нам Гилл, у клиентов обнаруживается настолько сильная потребность воспроизвести прошлую ситуацию, а их мастерство воспроизведения оказывается столь великолепным, что они своим непосредственным успехом заставляют терапевта невольно присоединяться к их трансферентным желаниям; то есть, они успешно заставляют терапевта вести себя так, чтобы удовлетворять их потребности или соответствовать их ожиданиям. Даже при наилучших намерениях, если меня спровоцировали достаточно искусно, я могу проявить себя кокетничающим, или раздраженным, или безразличным. Тем не менее, я способен достаточно тонко на эти чувства отреагировать.