Между роботом и обезьяной. Искусство найти в себе человека

В возрасте трех-пяти лет переживание своей псевдоответственности за все на свете даже немного закономерно: ребенок эгоцентричен, и ему кажется, что весь мир так или иначе вертится вокруг него. И все, что происходит с родителями, происходит в связи с ним, с ребенком. И так может зародиться вина за то, что с родителями что-то не так. Например, приходит мама с работы, усталая и злая. Начальник орет, проект срывается, с коллегами напряженные отношения. И сил на ребенка особо не хватает, а ему и то нужно, и се, и поиграй, и почитай, и полежи. Мама может сорваться на ребенка (человеческая стрессоустойчивость, увы, ограниченна), а ребенку покажется, что это из-за него, из-за его действий. Малышу трудно осознать, что у мамы есть большая жизнь за пределами ее контакта с ним, что он не вся Вселенная в психике мамы. Значит, следует логичный «вывод»: раз мама на меня срывается – это из-за меня. Родители разводятся – наверное, это я плохой. Папа со мной не общается – наверное, я что-то такое ужасное натворила. Ленка во дворе обзывается – наверное, есть за что (то, что у Ленки могут быть личные проблемы, не связанные с ней, маленькой девочке пока еще трудно представить). Не обязательно у всех детей так происходит, мы разные, но это частый путь. И еще более частым он становится, когда родители сознательно, прямым текстом, взваливают ответственность за себя на ребенка. Позднее эти послания могут быть уже и от взрослых по отношению друг к другу. Например, такие:

а) Если ты поступишь так – я буду чувствовать себя ужасно, заболею и могу умереть. В этом случае ребенок должен вести себя так, чтобы не дай бог не вызвать волнения у родителей, и, таким образом, превращается во внешнего регулятора эмоциональной жизни самих родителей. Родитель в этом послании – пассивный и зависимый от действий своего ребенка объект, неспособный к тому же справляться с собственными эмоциями. И рождается вина за чужие эмоции – сначала за родительские, потом – за чувства любых других людей.

б) Ты должна контролировать своего брата/сестру/друга/отца/маму – если они поведут себя как-то не так, виновата будешь ты. Если речь идет не о недееспособных по разным причинам людях, то это попытка взвалить чужую жизнь на наши плечи. И рождается вина за чужие действия. Мне знаком случай, в котором мать винила свою дочь за то, что ее брат «до сих пор наркоман» и что дочь до сих пор ничего не сделала, чтобы исправить это положение дел.

в) Если ты сделаешь это – я сделаю то. В этом послании действия одного ставятся в прямую зависимость от действий другого, и это становится средством контроля. Так может родиться вина за чужую жизнь. Встречается манипуляция самоубийством или самоповреждением: «если ты оставишь меня, то я себя убью» или «навсегда останусь один».

И если человек возьмет на себя ответственность за все это, то он обречен на постоянное чувство вины, если хоть чуть-чуть выйдет за очерченные рамки, – ведь это из-за его действий так страдают окружающие! Такой мир я часто называю миром хрустальных людей. Эти люди невероятно хрупки, готовы рассыпаться от малейшего твоего неловкого движения. Причем сами они двигаться не могут. Только ты в этом мире способен передвигаться, и только ты – прочный. Как жить в таком мире? Делать все, чтобы не задеть других – ни физически, ни эмоционально. Но вот беда – эти хрустальные люди стоят слишком тесно. Сказал неловкое слово – и вот уже вдребезги разбилась от обиды или боли чья-то хрустальная душа. Сделал резкое движение – и еще одно неповторимое, уникальное, прекрасное создание уничтожено. Тварь ты, вот кто. Деструктивный убийца. Сам факт твоего существования еще терпим, но любое твое движение – смерть или увечье для хрустальных людей. Поэтому – замри и не двигайся. И терзайся стыдом и виной за свои разрушительные слова, действия и даже мысли – они у тебя материальные и вообще слишком громкие. День без разбитого хрустального сердца – считай, успех для тебя.

Выход из этого хрустального мира, где только ты отвечаешь за все, а остальные люди просто пассивные объекты, – это, с одной стороны, признание своего бессилия, а с другой – обращение к себе. Если мы разрешаем себе признать и потом пережить свое бессилие в отношении возможности повлиять на других людей или ситуацию, то нередко происходит удивительный феномен: плечи расправляются, дышать становится проще и в целом в теле появляется легкость. В этот момент мы сбрасываем с себя бремя вины за то, что «не смогли» (а «должны были!») кого-то изменить, спасти, исправить, наставить на путь истинный, признаем ограниченность своих сил и возможностей. И, таким образом, уменьшаемся до своих собственных, человеческих размеров. А человеком быть намного легче и приятнее, чем безразмерным Атлантом, держащим на своих плечах небо и судьбы мира и хрустальных людей.