Между строк (СИ)

Спустя две минуты, в которые и уложился рассказ Лучи, капитан, так и забыв отдать мальчишке обещанную монету, уже во весь опор спешил обратно в здание тюрьмы. Услышанное не укладывалось в его голове. То есть, все то время, пока Северино был занят заставлениями себя не думать о Флавио, тот был у него под носом? Так, что ли?

О том, что с канатоходцем успели за это время сделать, капитан предпочитал не думать. Он знал только одно — как только он вернется в свой кабинет, клочки полетят по закоулочкам, и всем достанется по полной.

— О, капитан, вы еще здесь? — позвал его Андрес, когда Северино вошел. Рядом стоял Энрике — этой парочке сегодня снова предстояло идти в ночной патруль.

— Какого дьявола мне никто не сказал?! — сорвался он на них, неистово оскалившись и сверкая молниями в глазах.

Андрес и Энрике переглянулись.

— Не сказали о чем, капитан?

— О парне из цирка, которого вчера утром привели под белы рученьки в казематы!

Еще один непонимающий взгляд.

— Из цирка? — осторожно уточнил Энрике, хотя это самое уточнение было совершенно излишним. Оба знали, что капитан не шутит — частью потому, что он как-то не выглядел веселым, а частью потому, что все знали — Северино Мойя вообще никогда не шутит. — А разве этого не было в отчетах? Вроде как за убийство его загребли?

Северино собирался еще что-то прорычать, но остановился на полувздохе. Убийство старика и ценные бумаги. Идиотский отчет, об который капитан едва не убился, пытаясь его прочесть и понять. Если бы он мог, он бы обязательно смутился. Но, поскольку все знают, что капитан Мойя не может ошибаться, он просто перевел тему:

— Где он?

— Кто, отчет?

— Нет, идиоты, циркач!

— Знамо дело, в общаке сидит, — пожал плечами Андрес.

Не сказав больше ни слова, Северино рванулся вниз, в помещения тюрьмы. Стражники, все еще удивленно переглядываясь, поспешили за ним.

Капитан бывал здесь регулярно — во-первых, того требовала работа а во-вторых, если долго не посещать тюрьму, есть огромный шанс в итоге обнаружить, что нормы не выполняются, и заключенных содержат в условиях хуже, чем свиней в амбарах. Болезненное стремление к справедливости не давало Северино поощрять подобное, поэтому, даже если того не требовали обязанности, он спускался в казематы так часто, как получалось.

— А что не так-то, капитан? — спросил Андрес, резво спускаясь по ступеням. — Факел возьми, — кивнул он Энрике. — Он же вроде убил кого-то, нет? Ну его и бросили в камеру к остальному отребью, что в этом такого?

Ответа у капитана, однако, не было. Ну не рассказывать же правду? Он ее и себе самому-то боится сказать, не то что уж своим подчиненным! Однако Андрес ждал, и, толкая тяжелую дверь в казематы, Северино буркнул:

— Ты не знаешь, с чем имеешь дело. Не все так просто, как тебе кажется. И именно потому, что я это понимаю, капитан — я, а не ты.

Ответ получился туманным, не дающим никакой информации, однако внушительно звучащим, это заткнуло Андреса, собственно, именно этого капитан и хотел. Северино постепенно замедлял шаг, подходя к общей камере, с каждым шагом все больше боясь того, что он может там увидеть. Ему слишком хорошо было известно, как стража обращается с жителями Севильи, даже если эти самые жители только подозреваются в совершении преступления, и их вина не доказана. Хорошо относятся только к тем, кто дает на лапу звонкую монету, а Северино был уверен, что даже если бы Флав и хотел, то не смог бы дать взятку — просто не с чего.

Капитан увидел его не сразу среди разношерстной публики, населяющей камеру — во-первых, из-за тусклого освещения — свет сюда попадал только из небольшого зарешеченного окошка под потолком да от факела в руке Энрике — а во-вторых, потому что выглядел Флавио неузнаваемо — красивое лицо было изуродовано следами побоев, а на виске спеклась кровь. Северино пробрал холод от этого зрелища, очень захотелось просто забрать Флава отсюда, однако он вовремя взял себя в руки и обернулся к стражникам. Уж конечно, он не мог показать, что знает Куэрду. Энрике подошел к прутьям камеры, подсвечивая себе факелом:

— Который из вас циркач? А ну подойди, капитан Мойя желает тебя видеть.

***

Надеялся ли канатоходец на недавнего знакомца? Думал ли о том, что секс завяжет определённые нити, за которые можно вот прямо сейчас подёргать? Да, конечно думал. И в том то и беда, впрочем, совсем наоборот, возможно в том то и была его сила, что Флав обычно думал, прежде чем принимать достаточно веские для жизни решения.

Нет, конечно, в первые минуты, когда колени его коснулись пола общей камеры, Куэрда едва заставил себя сдержаться, чтобы не потребовать свиданки с начальством. Впоследствии пришла мысль о том, что о капитане нужно молчать, впрочем, поступая так, Коста заботился больше не о нем, а о себе, потому что даже если его знакомству с этим человеком поверят, то не факт, что капитан удосужиться подтвердить заявленное. Скорее всего, предпочтёт не связываться, чтобы не замараться. Одна ночь не даёт никаких обязательств. И Флав благоразумно молчал.