Между строк (СИ)

— На корабль.

— Нас не пустят, — твердо сказал Куэрда. — Все знают, что я «убил» старика Пиро, да и тебя тяжело не узнать. Надо скорей спешить из города, может, нас и не хватятся хотя бы до расствета.

Северино со знанием дела покачал головой. Он точно знал, как быстро обнаруживаются побеги и какими методами беглецов ищут. И что их ждет после того, как найдут. А их непременно найдут.

— Нас будут искать с собаками, — пояснил он, вспоминая, как сам когда-то участвовал в этих мероприятиях. — Это хорошие ищейки, от них не скрыться, даже намажься мы с головы до пят крысиным пометом. И, поверь мне, инквизиция уже знает, что мы сбежали — когда я проходил мимо своего дома, прежде чем забрать тебя, они уже стучали в мою дверь. А насчет корабля не беспокойся, это особое судно. Нас туда пропустят.

Времени на лишние вопросы и ответы не было. Лучи вскочил в седло к Куэрде, и процессия, по-прежнему ведомая капитаном, тронулась.

***

Впереди замаячили шпили городского собора — того самого, где когда-то произошла судьбоносная встреча… двоих? Нет, троих. Разбитого сердца Северино, незамутненного любопытства Флавио и темного прошлого, сокрытого в страницах когда-то такой важной библии.

А также неожиданности, которая в итоге и привела к тому, что есть сейчас.

— Мне надо кое-что сделать, — сказал капитан, глядя только вперед, на темные силуэты деревьев сада при соборе. — У нас совсем нет времени, но… но я должен, Флав. Иначе я не смогу.

Он обернулся на канатоходца, тот кивнул в ответ.

— Помирать, так с музыкой, — тихо подытожил Куэрда, спешиваясь и входя в сад следом за своим капитаном.

Лучи остался в седле, все еще непонимающе глядя вокруг себя, но на всякий случай ведя себя тихо и неприметно. Мальчик сполна проникся атмосферой волнения и скрытности, и понимал, что сейчас не лучшее время, чтобы мучить своих спасителей (похитителей?) расспросами.

Флавио примерно представлял себе, зачем Северино понадобилось так рисковать, теряя и так слишком быстро уходящее время. Но он оставался спокоен — в конце концов, Северино согласился забрать Лучи, согласился сделать то, что было важно для Флавио. Теперь его очередь.

Его догадки подтвердились, когда они, ведя лошадей в поводу, приблизились к тому самому дереву, возле которого и состоялось торжественное зачитывание страниц оскверненной библии. Неужели это было всего… сколько? Пять? Семь дней назад? Удивительно, а кажется, будто прошел целый год, не меньше. Во всяком случае, событий, которыми эта неделя оказалась переполнена, точно хватило бы на целый год.

Куэрда отнюдь не жаловался на скучную жизнь — яркие выступления, гастроли по всему побережью, и в каждом порту по жене, как у заправского моряка. Но сейчас все это меркло в сравнении с тем, что он пережил с того момента, как ему притащили многострадальную книгу.

Которую капитан, кстати, в этот момент как раз доставал из-за пазухи.

Северино присел и аккуратно положил книгу под дерево. Ему бы хотелось закопать ее, как полагается, но ни инструментов, ни времени не было в распоряжении. Не то чтобы он очень уж верил в то, что похороны «по-христиански» дают какой-то особый эффект, но все же земля, по его мнению, помимо импровизированной «постели» для мертвеца, выполняла еще одну важную функцию — защиты и изоляции живых от мертвых. Даже если из «мертвецов» — только книга, а тело ее изначального владельца так и не увидело нормальной могилы.

И, пожалуй, именно защита и изоляция от собственного прошлого были сейчас так отчаянно нужны капитану.

Северино осторожно присыпал раскуроченные страницы уже начинающими опадать желтыми листьями. Ему хотелось прошептать что-нибудь значимое, типа: «Спи спокойно, Фрэнк», но слова не шли на ум, поэтому он решил оставить все, как есть, в молчании. Он поднялся, отряхнул руки о штаны и обернулся.

— Игра окончена, капитан, — сказал Энрике. — Мы знали, что найдем вас здесь.

Он держал шпагу наголо у горла напрягшегося и вытянувшегося в струну канатоходца, тогда как Андрес взял циркача в захват сзади и заткнул ему рот — вот почему Северино не услышал звуков борьбы.

Была у капитана одна потрясающая особенность, не раз спасавшая ему жизнь и никогда не подводившая. В минуты, когда его жизни грозила настоящая опасность, все нервы, переживания, страхи и сомнения, отступали. Сейчас опасность грозила жизни Флавио, что, в общем-то, было равнозначно тому, как если б это был сам Северино. Потому что их жизни тесно переплелись, и отрицать это теперь, после всего, что произошло, было бы просто глупо. Поэтому Северино уверенно положил руку на рукоять шпаги-трости.

— Не совершайте глупостей, капитан, — предупредил Андрес, но голос его звучал вовсе не так уверенно, как у напарника. — И ваш любовник не пострадает.

Очевидно, инквизиция уже оповестила городскую стражу о том, в нарушении какой конкретно заповеди обвиняется их капитан. Андрес не раз видел Куэрду вместе с Северино — видимо, сложить два и два для него оказалось не так уж и сложно.