Между тьмой и пламенем. Часть III (СИ)

Отведенные ей покои фактически состояли из одной спальни. Судя по хлопнувшей по соседству двери – находилась она совсем рядом с комнатами Наместника, чтоб ему пусто было! С другой стороны, глупо смущаться после того, как она жила с ним в одной палатке.

Но вот выбор декора… Ну, необычный, конечно. Оригинальный. Наверное, ей полагалось с воплем выскочить отсюда и потребовать другое помещение… Однако же после пустыни и шатров Инерис была рада уже тому, что здесь чисто и нет песка. А цветовая гамма – дело десятое. Подумаешь, белый пол, красные стены и черный потолок… И картины – абстракции, нарисованные мелкими-мелкими точечками всеми оттенками красного и желтого с редким вкраплением черного. Милейшая настольная лампа со стеклянным абажуром красного цвета гостеприимно рассыпала кровавые отблески по и без того пышущим алым стенам. Содрогнувшись, Инерис щелчком пальцев погасила в ней свечу.

Ванна располагалась за ширмой, изысканно расписанной пустынными мотивами, и оказалась здоровенной лоханью из светло-серого камня. Инерис привыкла, что в их белоснежных ванных можно вытянуться полулежа, в этой же спинка была прямой и высокой, да и по длине – только сидеть, согнув колени. Вода наливалась не по шею и даже не по грудь, а едва прикрывала живот.

Но главное – она была чистой и теплой. Не горячей, в таком климате это было бы самоубийством. Но температура была идеально подобрана, чтобы ни на градус не превышать температуру человеческого тела. При всем желании не замерзнешь. И к ней прилагалось и мыло, и какие-то ароматные травы-соли, и всевозможные соки-кремы, и полотенце – правда, не пушистое, а тонкое, но лишь бы впитывало!

Инерис впервые за долгое время почувствовала себя настоящей леди.

Воспользовавшись парочкой наиболее соблазнительных флакончиков, она блаженно вздохнула. Затем зачерпнула воду горстями и хорошенько умылась. Вот оно – счастье…

Толкового водопровода здесь не было, точнее, горячая вода подавалась в комнаты лишь в ограниченном количестве. И воду в ванную ей таскали с кухни наколдованные Доргером песчаные слуги! Не увидела бы – не поверила… Главное, попросить Ассаэра, чтобы дворецкий на ночь убрал этих созданий, больше всего смахивавших на пряничных человечков. А то как бы заикой не остаться…

Когда она в третий раз намылила волосы, вознамерившись промыть их до скрипа, в животе забурчало. Эх, дождаться бы ужина… может, хотя бы его готовит нормальная кухарка или повар, а не очередное песчаное творение скелетообразного дворецкого? А то и он сам...

Инерис содрогнулась. Ее воображение живенько сунуло в руки Доргера огромный окровавленный тесак, а на разделочную доску поместило тушку неопределенного происхождения.

Впрочем, она так проголодалась и соскучилась по нормальной, а не походной еде, что даже этот нюанс не лишит ее аппетита!

Девушка уже успела высушить волосы и надеть выданное Доргером традиционное платье южанки – из темно-лилового шелка с золотой вышивкой и с тонким головным платком вместо душегубки, – когда в дверь отрывисто, резко постучали.

– Войдите, – обрадованно пригласила Инерис, полагая, что дворецкий явился проводить ее к столу – и вздрогнула, узрев на пороге непривычно напряженного Ассаэра.

– Что-то не так? – слегка встревожилась она. Может, опять в пустыне чертовщина какая творится или (чем демоны не шутят?) прилетели драконы Дахаэра?

Но Ассаэр только окинул ее странным взглядом с головы до ног и тихо произнес:

– Это платье моей матери.

Повисшая тишина взревела в ушах песком, прихваченным бурей.

Инерис было уже не привыкать носить вещи с чужого плеча, но эта новость отчего-то заставила ее смутиться и почувствовать себя крайне неуютно.

Она сразу поняла, что это не простое платье, но… Чтобы сразу матери Наместника, да еще в которую, по словам Ассаэра, Доргер был когда-то влюблен… Какого демона дворецкий выдал ей такую одежду?! Не верилось, что при своей дьявольской проницательности он мог сделать это по рассеянности!

– Я… мммогу переодеться обратно, – неловко начала было она, пытаясь как-то сгладить ситуацию. Она понимала его – сама по ушедшей матери долго тосковала, любая мелочь могла уколоть. Но демон неожиданно тряхнул головой. В черно-синих глазах отразилась старая, светлая печаль, а затем огненный так же тихо сказал:

– Нет. Все нормально, – он даже шагнул ближе, поднял руку, словно пытаясь ее остановить. – Оставь, тебе идет. Я просто… не ожидал.

И в его глазах появилось новое выражение, почти мягкое, даже резкие черты лица немного сгладились.

Инерис окончательно лишилась дара речи, глядя на демона. Неловкость набрала новый виток. Какими только комплиментами ее не осыпали, но, пожалуй, впервые она так смутилась от похвалы. Льстивые речи ухажеров и именитых гостей не трогали ее, потому что были или насквозь фальшивыми, или положенными по этикету. А слова Ассаэра – искренними. Впервые…

Вздрогнула вдруг, ощутив укол вины.

Нет. Не впервые.

«Ты красивая, Инерис»…

...Кэллиэн.