Между тьмой и пламенем. Часть III (СИ)

Она всего лишь сообщила то, что казалось ей прописной истиной.

Как всегда делал он.

В этот миг он был близок к тому, чтобы возненавидеть Инерис Ламиэ.

Но начать, пожалуй, следовало с себя.

Инерис пожалела о сказанном в ту же секунду. Взгляд демона вдруг сделался потерянным, заметался с камня на камень. А затем из синей глубины зрачков обжигающим гейзером поднялось страдание.

Смотреть на такого Ассаэра оказалось неожиданно больно. Она привыкла видеть его уверенным, даже излишне уверенным в себе, этакой непоколебимой огненной горой, которая постоянно дымится и неизвестно когда рванет. А сейчас он сомневался – в самом себе.

Словно по незыблемому граниту поползла трещина.

А потом он и вовсе отвернулся, лишь бы не смотреть на нее.

– Я сказала лишнего, – тихо произнесла Инерис. – Мне жаль.

Демон вздрогнул, но так и не повернулся.

Она поневоле вспомнила слова огненного мага – «Он тебя слушает. Спорит, бесится, но слушает». Тогда она отмахнулась, но, возможно, Сэ'Тха'Дарр был не так уж неправ.

Не хотела задеть, но задела. И явно куда глубже, чем можно было предположить. Могла бы и промолчать – слышала же от старейшины о том, что когда-то была некая "другая"... Взяла и с легкостью разбередила старую рану!

И что делать? Что еще сказать?

Но ведь этот демон не знает цену словам, он сам с легкостью бросается колкостями, граничащими с оскорблениями...

Зато он знает цену действиям.

На запястье Ассаэра вдруг легла тонкая рука – темнее, чем у Данаи, но такая светлая на фоне его кожи.

– Я надену дакха, – тихо произнесла леди Инерис Ламиэ, резко вырвав его из круговорота воспоминаний. И, не дав ему толком удивиться, тут же прибавила: – Но я не желаю, чтобы ты вновь смеялся надо мной. Если это такое комичное зрелище – спокойно, нормально скажи, что я делаю не так. Объясни, я исправлюсь. Я не настолько упряма, чтобы из гордости пренебречь дельным советом.

Ассаэр распознал в этих словах одновременно упрек и попытку примирения.

Он обернулся – и увидел в пытливо вглядывающихся в него глазах стального цвета одновременно надежду и беспокойство.

– Я понял тебя, – сказал он, радуясь, что леди-наследница в кои-то веки сдержала свое любопытство и не стала ни о чем расспрашивать.

Ассаэр вздохнул и, перебарывая себя, понимая, что сказал недостаточно, прибавил:

– Возможно, я тоже наговорил лишнего. Возможно… нам стоит научиться спокойнее общаться друг с другом. – Слова давались тяжело. – Я тоже порой высказываю разное, княжна. И, как правило, вовсе не из желания тебя задеть или оскорбить. Но… эй!

Инерис от изумления оступилась и едва не села прямо на горячие камни дороги.

Ассаэр подхватил ее за локоть – привычно, быстро, не задумываясь.

На душе стало легче.

– Спасибо за эти слова, – серьезно отозвалась она, склонив голову набок. – И, Ассаэр... пожалуйста, в будущем обсуждай со мной то, что мне нужно знать. Больше не ставь меня перед фактом и не говори, что "яжеженщина". А я постараюсь не набрасываться на тебя зря и не усматривать в каждом неосторожном слове попытку оскорбить.

Демон молча кивнул, и они одновременно отвели взгляд, ощутив неловкость.

– Пойдем дальше? – предложил было Ассаэр, когда пауза уж слишком затянулась.

К его удивлению, Инерис покачала головой.

– Сперва достань эту свою душегубку, – ворчливо велела девушка. – Надо хоть немного к ней привыкнуть, иначе весь ваш маскарад пойдет насмарку, да и чужачку во мне мигом вычислят.

Демон невольно усмехнулся, снимая с плеч мешок.

Ассаэр чувствовал себя немного странно, помогая ей поправить платок. Настоящее повлияло на прошлое, нывшее, как старая рана перед грозой; прошлое, открывшееся вдруг с нового ракурса, повлияло на настоящее...

Но главное – каким-то немыслимым образом, после всего сказанного, они ухитрились прийти к взаимному пониманию.

Глава 8

У женщины, лежавшей в постели, сбилось дыхание. Тихое и размеренное прежде, оно стало более частым и шумным.

Она не вздрогнула, не дернулась, просыпаясь. Только медленно открыла глаза красивого фиолетового оттенка.

Они достались ей от бабушки, редкой красавицы, но дочери, к сожалению, не перешли. Впрочем, возможно, передадутся ее детям…

Впервые мысли о прошлом не тяготили. До сих пор к любым мыслям об Инерис примешивался суеверный ужас, что за них ее может постигнуть чужая кара.

Но не теперь.

Это ее дочь, ее чувства, ее жизнь. И благодаря одному пугающе сильному магу, они вновь принадлежат только ей, ей одной.

Воспоминания на миг омрачили до сих пор красивое лицо – легкость, с которой маг удерживал ее, жестокость, с которой допрашивал, вытаскивая на поверхность потаенное, сокровенное… Страшная кровавая магия, такая виртуозная...

Видимо, такова цена помощи Кэллиэна Дэтре.

У нее пока не было возможности прийти к единому мнению касательно его вмешательства. Но теперь, когда туман наконец развеялся, ей это наверняка удастся.

Скрипнула дверь, и в следующий миг леди Дженис спокойно улыбнулась, глядя на тут же подскочившего к постели слугу и друга. В янтарных лисьих глазах такое облегчение, что и без расспросов ясно, как он волновался за нее.