Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

– Тут ты совершенно права. Мы с Артёмом встречались всего три раза, но наши отношения и правда можно назвать дружбой. И это сыграло роль в нашей судьбе. Есть, конечно, и другие факты. Моя репутация, ты это не учитываешь? То, что Леночка и Митя спасли Колю Кожевникова, а он человек тоже влиятельный. То, что Елена росла и воспитывалась в семье человека простого, из крепостных, а о своём княжестве узнала, уже встав взрослой… – И, видя, что Люся упрямо качает головой, улыбнулся, прижав её крепче к себе: – Согласен, это всё как бы прилагается, главное – мнение Артёма. Какой, всё-таки, это был влиятельный и уважаемый всеми человек! Семнадцать лет, как нет его в живых, а с его словом считаются. Уверен: Сталин помнит его мнение, в том числе и о нас.

– Я слышала, он взял себе в семью сына Артёма?

– Да, и это о многом говорит…

Викентий Павлович вспомнил того, кто вошёл в историю под своим партийным псевдонимом – товарищ Артём. Как при их первой встрече, в начале 1919 года, в гостинице «Метрополь», он назвал руководителя Советской Украины настоящим именем – Фёдор Андреевич Сергеев, а тот засмеялся: «Надо же, я сам почти забыл это имя, а полиция помнит». Как «товарищ» Артём попросил «господина» Петрусенко помочь расследовать необычную кражу, а Викентий Павлович тут же назвал и вора, и место, где можно того найти. При второй встрече Артём уже называл Викентия Павлович «товарищем». Тогда они встретились там же, в «Метрополе», в самом начале 20-го года, в тяжёлые дни разрухи. Артём делился с Петрусенко своими планами – это были планы одного из руководителей страны. Самолично попросил Викентия Павловича вернуться на службу в советскую милицию…

А третья их встреча произошла в апреле двадцать первого года. Под Донецком, в городке Бахмут, прошёл съезд горняков. Артём возглавлял Всероссийский союз горнорабочих, проводил этот съезд. Возвращаясь в Москву через Харьков, задержался здесь на день. И нашёл время, пришёл к Петрусенко домой. Сначала, правда, зашёл в Управление милиции, но там узнал, что Викентий Павлович немного приболел. Вот и явился прямо в особняк, тогда ещё полностью принадлежащий семье. Неожиданный оказался визит, но очень приятный. Минут сорок говорили они в кабинете, куда Людмила принесла им чай. Вроде бы не долго, а так о многом! Артём рассказал Викентию Павловичу о своей мечте – создать Красный Интернационал горнорабочих.

– Такой Интернационал мог бы охватить шахтёров всего мира. Горняки, они ведь самая организованная часть пролетариата. Я вот только что объездил Донбасс, Юзовку, Макеевку, Дебальцево, в шахты спускался. Сколько проблем у шахтёров ещё нерешённых! И условия работы тяжёлые, и быт неустроенный, и с заработной платой неурядицы… Но это такие стойкие люди, их не купить, не сбить с толку!

И, чуть склонив голову, добавил:

– Есть у нас в правительстве люди, которые очень не хотели бы объединения такой силы. Вот потому это и надо сделать…

Викентий Павлович вспомнил эти слова через три месяца, после гибели Артёма. А ещё они говорили о Мите. Во время предыдущей их встрече, в «Метрополе», Викентий Павлович сам сказал: «Мой племянник ушёл с Добровольческой армией». Артём ответил тогда: «Наша армия выжимает остатки белогвардейцев в Крым, а дальше что? Хорошо бы он вернулся, стал сознательно работать, никто б ему прошлое не вспомнил, не он один такой». Оказывается, Артём этот разговор помнил, и свои слова тоже. С интересом выслушал историю возвращения Дмитрия и Елены. Узнав, что Дмитрию, как недавнему белогвардейцу, не разрешено работать в милиции, хотя у него и образование, и опыт есть, уверил Викентия Павловича: «Это ошибка. Я исправлю её. А чтобы она не повторялась, расскажу вашу историю своему другу Кобе. Сталину. Он как раз народный комиссар рабоче-крестьянской инспекции и член Реввоенсовета, такие вопросы в его компетенции».

В июле, через три месяца, в Москве проходил Третий Конгресс Коминтерна, именно на нём должен был быть избран Совет Интернационала горнорабочих. Но… 24 июля делегаты, во главе с Артёмом, поехали на встречу с шахтёрами Тулы. Поехали на только что построенном аэровагоне – невиданном поезде, развивающем самолётную скорость. Когда возвращались из Тулы в Москву, у Серпухова аэровагон слетел с рельсов. Среди погибших был и Фёдор Андреевич Сергеев – Артём… Через месяц после его гибели улицу Епархиальную переименовали в «улицу Артёма». Митя сказал тогда: «Это потому, что он был в нашем доме». Это была горькая шутка, но кто знает, не была ли в ней доля истины…

Людмила тоже молчала, наверное, как и он, вспоминала. Викентий погладил её плечо, сказал, возвращаясь к началу разговора:

– Да, есть отличие у преступников прошлых времён и нынешних. Жестокость жестокости рознь. Когда к желанию наживы примешивается неуправляемая ненависть и мстительность – это страшно. И ты, Люсенька, как всегда права: обиженных много. Я тоже считаю, что порой жёстко и непримиримо делятся люди на своих и чуждых. Но я вижу и другое. Я вижу цель.