Между жизнью и честью. Книга I

Такая жизнь инвалидов, конечно, была позором для страны-победительницы.

Захоронения ветеранов Великой Отечественной зарастали травой, и большинство из них к моему приезду практически уже становились неразличимыми…

С самого начала работы интерната в 1950 году недостатка в персонале не было. Отбирали для работы молодых, 20-ти-25-летних девушек. Многие из них понимали свою моральную ответственность в обслуживании подопечных инвалидов и старались в меру сил своих приукрасить их жизнь…

Да, действительно, в Интернате этим инвалидам-калекам не давали умереть с голода, и пища была, говорят, не плохая… Никакой реальной психиатрической и психотерапевтической помощи и поддержки, в которых так нуждались почти все поселенцы. А уж о том, что бы побывать в храме, приобщиться к Святому Духу и речи не могло быть — все храмы взорваны или просто закрыты и изгажены.

Можно назвать много бытовых и морально непреодолимых обстоятельств, которые делали жизнь инвалидов угнетающей, но самым тяжелым была проблема психологической несовместимости и чувства одиночества среди людей, чувства никому-не-нужности. Мало того, что в палатах было тесно, по 8–15 человек, в них были одни и те же люди на протяжении дней, месяцев, а то и многих лет…

Видя это, я не мог вновь не возмутиться двойными стандартами советской власти. Теперь мало кто знает, что в те годы при каждом обкоме большевицкой партии было специальное представительство Главного Четвертого («кремлевского») Управления Наркомата Здравоохранения СССР, которое было ориентировано исключительно на социально-медицинское обслуживание большевиков. Мне довелось быть в одной из таких больниц с лекцией, я был удивлен теми излишествами как штатного расписания, так и материально-технического обеспечения, которые просто бросались в глаза; десятой частью этих излишеств можно было бы достаточно обеспечить интернаты для инвалидов Великой Отечественной войны.

Таковы были реалии жизни инвалидов Великой Отечественной войны в большевицкой системе.

Не я первый и не единственный хочу с благодарственной молитвой вспомнить наших победителей-инвалидов в грядущий юбилейный год. Публикации про инвалидов были и раньше и их тоже надо знать, но они, как правило, слишком однобоки, а то и просто лживыми.

В страданиях инвалидов виноват только фашизм. Мы, Отечество, в этом не виноваты, можно винить ещё большевиков, которые не создавали в годы своей власти достойную жизнь защитникам Советского Союза.

Слава Богу, фашизма больше нет. И большевизма тоже. Наша задача предупредить возрождение этих бесчеловечных систем и не допускать их восхваления.

После отселения интерната в 1984 году в другое место началось возрождение монастыря под покровом Русской Православной церкви. В 1989 году в канун праздника Андрея Первозванного на Валааме возобновилась монашеская жизнь. Русская Православная Церковь чтит память защитников Отечества, чтит вместе с многочисленными паломниками, среди которых нередко бывает президент России В. В. Путин.

Фёдор Викторович Кондратьев,

доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач России, судебный психиатр высшей квалификационной категории

Глава V. Страницы истории собственными шагами

1. Время правления Никиты Хрущёва

* * *

Вот какую характеристику этому периоду истории страны Советов дала Трунова Екатерина Ивановна, о которой я писала в самом начале своего повествования. Волею судьбы я проживала с ней долгое время в одном доме.

Примечание.Тётя Катя была грамотной женщиной, смелой в своих суждениях, прямолинейной. Замуж не выходила, всю жизнь она прожила в семье своего брата Ивана. У неё были незаурядные художественные способности, она прекрасно рисовала портреты, того же Ленина, чудно вышивала, а в вязании превосходила всех своих односельчан. Помню, как к ней приходили за советом по заготовкам на зиму, по вязанию узоров.