Между жизнью и честью. Книга I

Работать в селе дети начинали лет с пяти. В обязанности входило нарвать травы для домашнего скота, подмести в доме, присмотреть за младшими, пасти гусей. Пасли их, чтобы они не зашли на луг, где были колхозные угодья, за которыми наблюдал объездчик. И если проворонишь, он «прилетал» верхом на коне и топтал гусей. Дома ждала «порка». С семи-восьми лет уже работали вовсю. Вместе с взрослыми резали торф (укладывали на повозку, раскладывали на ровном месте для просушки, поворачивали дважды, складывали в кубы, перевозили сухой домой и складывали в сарай). Вечером гоняли гусей на жнивьё, когда уже было разрешено после уборки урожая, летом пололи колхозные делянки с морковью и свеклой, выбирали замашки, потом убирали коноплю — в общем, во всём были помощниками матерям. Отец мой работал бригадиром в посёлке Желанный, потом возглавил пожарную команду, целый день пропадал на работе. Каждый вечер интересовался нашими делами, строго следил за нашими поступками. Воспитывал в строгости, мы все боялись его взгляда, если в чём-то провинились. Обращались к нему «Вы», а к маме «Ты». Она тоже была строгой в воспитании. Никогда не перечила отцу, если он кого-то наказывал, потому что всегда было по делу.

Какие картины встают предо мной хрущёвского периода правления?

Если бы я писала об этом ранее, не прикоснувшись к военным его действиям, возможно, я называла бы его по имени отчеству, но теперь уже не могу.

Его период связан, конечно, с кукурузой. Помню целые поля, засеянные этой культурой. Как сейчас вижу полные машины рубленой кукурузы и пару женщин на кузове, разравнивающих сочную зелень. Мы — малышня, бегали по дороге (поле было сразу за домами), утопая босыми ногами в толстом слое пыли и смотрели, где остались неско-шенные «хвостики», чтобы отыскать там початки. Но, видимо, сорт был кормовой и не созревал. Женщины с песнями везли кукурузу на колхозный двор и сгружали зелень в глубокие круглые ямы. Сверху они были широкие, а книзу сужены. В детстве казались такими глубокими! Техники особой в колхозе не было, даже не могу предположить как выбирали землю из такой глубины. Ям таких было три-четыре, все они утрамбовывались кукурузой. Так заготавливался силос для коров и лошадей. Позже узнала (как мама стала работать дояркой), что кукурузный силос — любимое лакомство для животных в сравнении с другими видами, например, из люпина.

Выбирали готовый силос следующим образом: верхние слои выбрасывали их ямы вилами, а потом укладывали на сани или повозку, которая в нашем крае чаще называлась «колёса». Из глубины, конечно, невозможно было выбросить вилами, поэтому силос накладывали в ременные вожжи (их раскладывали в две линии), потом плотно придавливали и тянули наверх. Ямы выбирались не основательно. Помню, как мама с соседкой Фёклой (её в селе звали Пёколка) ходили за остатками силоса, прилипшего к неровным стенкам ямы и на самом дне. Опускалась в яму моя мама, она была бесстрашная. Так добывался корм, чтобы «додержать» скотину до выгона на пастбище.

Зерновые убирали серпами и косами. Каждому двору отмерялась делянка. В нашем крае их называли «дачка». Женщины жали, мужчины косили, а потом вместе вязали снопы. Общий урожай свозили на ток, где женщины по наряду молотили цепами. Помню, как появилась первая молотилка. Ей управлял молодой мужчина, все его называли Яша. Мы бегали возле своих мам, смотрели на чудо-станок, куда он бросал снопы. Если что-то не ладилось, молотилка глохла, дядя Яков ругал нас и прогонял с глаз.

Мой старший брат, как и его ровесники, тоже работал летом в колхозе. Боронил, распахивал картошку. Такие вот ребята третьеклассники, сидя верхом на лошади, управляли ею между рядами (так водили лошадь), а взрослый шёл за плугом или бороной. Анатолий старше меня на 6 лет и пять месяцев. Он с пятого класса самостоятельно управлял лошадью, сгребал колхозное сено, ходил за плугом, бороной. Помню эти широкие металлические грабли с согнутыми толстыми прутьями. Работал на скирдовке соломы. К лошади на верёвках приправлялся брусок (рубель) длиной около двух-трёх метров. Его забрасывали за копну и волокли к скирде.

Хорошо помню, как брат увозил на лошади со двора на колхозное поле золу. Её надо было собирать всю осень и зиму. Мама часто вспоминала, говорила: «Толику больше всех пришлось потрудиться сызмальства. Бывало, напеку драников с утра пораньше и отправлю его на целый день стеречь гусей».

Нам немного легче стало, могли друг друга подменить.

Навоз тоже забирали в колхоз. К весне на каждом дворе возле сарая лежала огромная навозная куча. По наряду бригадира к дому подъезжали мужчины на санях и увозили навоз в поле. Бывало, заледенелое дно кучи приходилось долбить ломом. Мужчины от такой работы снимали шапки и вытирали пот.