Между жизнью и смертью. Свидетельства с порога вечности

Что вело меня к пониманию сути пастырства? Любовь таких людей, как наш владыка Варлаам, незадолго перед тем почивший, как святой праведный Иоанн Кронштадтский… Появляется желание тянуться к этим светилам, чтобы хоть немного, в меру своих ничтожных сил, помочь людям в борьбе с тяжким недугом – злобой, ненавистью, непониманием инакомыслия. Поразил меня и присутствующих удивительный случай на литии в 40-й день кончины архиепископа Варлаама: у его могилы на кусте зацвела замечательная красная роза – а ведь начались уже крепкие заморозки. Это чудесное явление, конечно, связано с силой духа этого исключительного человека, с силой его любви к людям. Той любви, о которой говорил нам Иоанн Богослов в своем соборном Послании: «да веруем во имя Сына Его Иисуса Христа, и любим друг друга, якоже есть заповедь нам» (1Ин. 3, 23).

Активизируются раскольники-филаретовцы. Смутные времена. «Любы Христовы обдержат нас», – сказал из глубины веков апостол Павел. И на каком бы языке мы ни говорили, важно не окупаться в водоворот мирских политических страстей и националистического мракобесия. Апломб людей, объединяющихся но национальному признаку, – это отход от Бога. Что творим мы сейчас в своей гордыне, не задумываясь, что сооруженные нами языковые барьеры приведут к той же неоконченной Вавилонской башне?..

Посмотрел фильм о грустных событиях в Киеве при встрече Алексия II, Патриарха Московского и всея Руси. Отчетливо виден политический сценарий, но под прикрытием якобы веры. Какой же настоящий христианин способен допустить такую разнузданность вообще к человеку, и к Патриарху в частности, какой бы он ни был: Московский ли, Константинопольский, или еще чей?

Киевские монахи и верующий христианский люд являли кротость и разительно отличались от хулиганствующих молодчиков, действующих лишь для осуществления чьих-то политических амбиций.

Осознание силы молитвы

Январь 1991 года

К Рождеству Христову пришло поздравление из Почаевской Свято-Успенской Лавры, в котором было благословение на служение Богу. И вот, словно только и ожидая почаевского благословения, начинают разворачиваться события. Перед Новым годом по старому стилю владыка Глеб рукоположил меня в сан диакона в Новомосковском Свято-Успенском храме, старинном деревянном соборе непередаваемой красоты. А сделали его в восемнадцатом веке наши мастера – сделали без единого гвоздя…

Были серьезные испытания. 22 января 1991 года прямо средь бела дня меня убивали грабители у дверей моей собственной квартиры: место глухое, помощи ждать неоткуда, я облит каким-то едким аэрозолем и теряю сознание от ударов монтировками. В затухающем сознании звучат слова молитвы к Богородице. Сейчас у меня полнейшая уверенность, что только усилиями нашей Заступницы Усердной я остался тогда на земле. Вот в таких экстремальных ситуациях приходит осознание той силы, которую таит в себе молитва наша и искренняя вера. Очень часто, общаясь с людьми, пораженными дурманом безверия и атеизма, вижу недоумение в глазах, когда заговариваешь о нашем молитвенном правиле.

– Ну ладно, – говорят они, – молитва молитвой, но нужно и самим что-то предпринимать.

Но этот случай, происшедший со мной, – наглядный пример того, как при полной невозможности самому изменить ситуацию явила непостижимую силу благодать Божия. Пример, показавший мне силу молитвы, увидела впоследствии моя душа, поднимающаяся на Небеса. «И вся, елика аще воспросите в молитве верующие, приимите» (Мф. 21, 22).

Кроме того, воспринял я это событие как наказание за мои грехи – прошлые и настоящие, как испытание и вразумление в истинной вере.

Крепись, иерей Михаил!

17 марта 1991 года

Этот день я должен помнить до конца дней своих. Сегодня, в четвертую неделю Великого поста, в день преподобного Иоанна Лествичника, я был рукоположен епископом Глебом в сан иерея.

Какая сложная гамма чувств была в моей душе перед этим событием: и радость, и гордость (к сожалению), и вместе с тем страх и недоумение, которыми я поделился с владыкой:

– Ведь я не успел толком освоить диаконскую службу, а завтра – священник!

Владыка Глеб остался при своем мнении.

– Крепись, отче, – сказал он, – сейчас катастрофически не хватает священников. Ты сам видишь эти брошенные, пустующие храмы. На раскачку нет времени, Господь подает время, благоприятное для укрепления Церкви Православной. Что будет завтра в нашей непрогнозируемой стране – никто не знает. Не имеем мы права терять время…

Что можно было возразить ему? С его доводами трудно было не согласиться.

И вот незабываемая торжественная служба в Днепропетровском Свято-Троицком кафедральном соборе. Отец Константин ведет меня вокруг престола, а я не могу унять дрожь в ногах.

– Аксиос!.. – поет хор.