Междуморье

И вообще, все эти страны, принимающие участие в бунте периферии, в игнорировании или отбрасывании западных правил, можно поделить, мне кажется, очень просто: на Косовы и Ираны. Ираны располагаются там, где происходит "поднятие с колен" и "возврат к собственным ценностям", как, к примеру, в России, в Венгрии или же в Польше. Но вместе с этим "возвратом" отрезаются западные влияния и – как это происходит в Венгрии – так или иначе заканчивается "косовозацией". Опаданием в гораздо более низкие стандарты, если речь идет о прозрачности тендеров, бизнеса, действий политиков, работы чиновников и полицейских. Симптомы этого же видны и в Польше.

И что тут делать?

С Западом плохо, без Запада еще хуже. Вот люди отчаянно и ищут решения. И объяснения собственным неуспехам. Народ сидит и болтает о теориях заговора. О мировом заговоре против Болгарии. О покушении в Смоленске. О немецко-российском кондоминиуме. О том, как Россию окружают базы НАТО. О заговоре Запада против Сербии. Народ ищет все более новые, отчаянные и драматические решения там, где ситуация застряла в драматически безнадежной, центральноевропейской, междуморской трясине.

Как, например, те сербы из вулканизации, которые застряли в Боснии и Герцеговине, в неработающем, нефункционирующем государстве, которого не желают ни проживающие в нем сербы, ни хорваты, и которые пишут на стенах "Путин – помоги!" или же бездумно мечтают о совместном сербскохорватском крестовом походе против мусульман.

Или же, например, такой себе господин Шабан, считающий, будто бы Трамп, возможно, и похож на идиота, но по сути дела это умный мужик, который желает разнести вдребезги пополам старую, закостеневшую мировую систему, которая как раз начинает заедать.

- Ну а что потом, господин Шабан? – спросил я. – Что придет в этом новом мире?

- Не знаю, - ответил господин Шабан.

- А вдруг что-то еще худшее? – спросил я.

- Может.

- Так тогда, возможно, есть смысл защищать старый мир?

На это господин Шабан лишь усмехнулся.

- Так ведь здесь уже нечего защищать. Это уже конец.

Конец

Два с лишним десятка лет хватило, чтобы все то, что европейские периферии пытались достичь путем принятия стандартов центра, начало валится. Чтобы после всего этого осталась пустая форма. Демократическая скорлупа, в которой гнездятся такие вот Орбаны, Качиньские, Путины. Ну да, все это Путину только на руку, поскольку сомнительно, чтобы он играл на полнейший завал Запада. Путин знает, что Россия без Запада ничего не значит, а вся штука заключается только лишь в том, чтобы Запад до такой степени снизил собственные стандарты, чтобы путинская Россия сделалась для него приемлемой. И эти стандарты понижаются. Их понижают полезные для России идиоты: Вучичи, Орбаны, Качиньские, Бабиши[15]. Уже скоро Путин сможет заявить Евросоюзу: чего ты ко мне цепляешься, злой Брюссель, раз в твоих рядах имеются такие же Путины, как и я?

Но форма, демократическая форма, несмотря ни на что, осталась. В мире имеются, похоже, всего лишь два открыто антидемократических государства: Саудовская Аравия и Ватикан. Ведь Путину можно было и не делать всех этих театральных сальто, меняясь местами с Медведевым: он мог попросту объявить себя пожизненным президентом. Но этого он не сделал. Демократия – это святое, т ее священный огонь до сих пор горит на Западе. И перед этим Западом весь этот мир периферийных ловкачей до сих пор разыгрывает ярмарочное представление.

Все так, форма осталась. Демократия сделалась святостью, только никто ее не соблюдает. Как христианство в средние века. Да, Роберт Каплан[16] был прав, сравнивая демократию с христианством: и то, и другое по сути своей должно было изменить связи между народом и властью, и то, и другое выступало в защиту "сирых и убогих", только довольно быстро и то, и другое превратилось в пустую форму, защищающую старые, добрые установки. То, что мы наблюдаем сейчас – это ничто иное, как коррупция демократического идеала; точно так же подверглось коррупции и христианство, набравшись извращенных форм: все эти катабасы[17]-педики, истекающие золотом храмы и приходы, перстни на епископских пальцах, тупой консерватизм, торквемадизм, вечная защита старых порядков перед какими-либо переменами. Династия во времена династии Бушей и не сложившейся династии Клинтонов тоже не чувствовала себя лучшим образом. Во времена перегибов и извращений, во времена близнецов на постах премьера и президента, а так же догматизма с правой и с левой стороны, во временах разбойничьего экономического либерализма и навязывания миру тех решений, которые он никак не желал. Теперь все это попросту завалилось, потому что давно уже гнило изнутри.

Дрезден