Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Термин Оланье «inscriptions corporelles» немного напоминает образ ранней презентационной активности у Кристевой, хотя Кристева (2001) значительно сильнее склоняется в сторону языка в своем представлении о ранней фантазийной жизни как «воплощенной метафоры» примитивного уровня фантазии – так же как у Оланье, близкого к телу. Но язык Кристевой соединен с кляйнианской теорией и с Сюзан Айзекс (Isaacs, 1943), тогда как Оланье держит язык и фантазию отдельно от начального. Интересно, что и Кристева, и Оланье пришли из французского смещения в сторону теоретизации о примитивной репрезентационной активности на основе понимания, которое базируется на лакановском понятии воображаемого и символического, с намерением расширить понимание репрезентации и воображаемого. Из них двоих именно Оланье прошла анализ у Лакана и была членом его группы; и, конечно, она пришла в анализ на несколько лет раньше Кристевой. Глубина теории Кристевой, как мне кажется, возникла из ее многолетних занятий лингвистикой и философией, из того, что она называла семиотикой предсимволической репрезентационной активности психики. Крайне теоретизированный дискурс Оланье идет от ее клинического опыта, в особенности с психотическими клиентами, состояние которых она в значительной мере возводит к ранним сбоям, датируемым начальной ситуацией, откуда развиваются все репрезентационные способности. Начальная ситуация Оланье – это опыт общения Я с самим собой, а не коммуникации Я с объектом, даже если объект и нужен, чтобы способствовать этому опыту. И происхождение репрезентационной жизни значительно теснее связано с хорошим опытом и удовольствием, чем параноидно-шизоидное начало у Кляйн.

Оланье также настаивает, что этот опыт начального далек от слов или фантазий, потерян для них. Она утверждает, что есть уровень встречи между субъектом и миром, который доступен репрезентации только через начальное, посредством пиктограммы. Но эта пиктограмма, говорит она, становится «преходящим опытом» в психике субъекта, когда начинают править репрезентации первичные и вторичные, «après coup». Настаивая на том, что фантазийная жизнь есть «après coup», Оланье рисует отдаленным и таинственным тот слой психики, где само происхождение репрезентационной активности остается за пределами фигуральной фантазии и символической психической активности. Начальный опыт, могли бы мы сказать, исчезает в пуповине сновидения («into the navel of the dream» – Freud, 1900), несмотря на то что оно придает ему отчетливую связь с ранним проживаемым опытом ребенка у груди матери – ребенка, лежащего на руках и матери, и ее культуры. Оланье подтверждает здесь присутствие некоего слоя тайны в психике у любого потенциального анализанда; этот акцент вновь отделяет ее от тех, кто выступал с популярными в тот момент утверждениями (Ogden, 2007), будто одна лишь фантазия является фундаментальной психической активностью, строительным камнем всей психической жизни.

Томас Огден, в согласии с Сюзан Айзекс, выражает уверенность, что фантазия есть основная порождающая смысл активность в психике; я полагаю, что он рассматривал бы феноменологию начального по Оланье как продукт фантазии или как первый шаг в процессе, который, по сути, является процессом фантазирования (Ogden, 2011). Сам Огден писал о предсимволическом, первично телесном отношении в том, что он назвал аутично-сопредельной позицией (Ogden, 1989) – согласно его гипотезе, предшествующей параноидно-шизоидной позиции Кляйн. Его концептуализация – это нечто совершенно иное, чем начальный опыт по Оланье; как она позднее показывает, начальный опыт есть нечто связанное с аутизмом только в том случае, если самый ранний опыт проходит очень неудачно, только при серьезном дефиците в развитии. Концептуализация Огдена связана с параноидно-шизоидной позицией Кляйн – позицией, которую, я полагаю, Оланье рассматривала как следствие неудачи в начальном опыте. Сравнивая Огдена и Оланье, я обнаружила, что воссоздаю полюса контроверзных дискуссий в Англии, где Анне Фрейд, Марджори Брирли, Сильвии Пейн и другим пришлось настаивать: на ранних фазах развития существует телесный опыт, который еще не является фантазией (Isaacs, 1943).