Цели и средства в «Головокружении» Хичкока, или Что мы можем увидеть/понять благодаря Канту?
Сюзен С. Левин
Susan S. Levine. Means and ends in Hitchcock’s Vertigo, or Kant you see? Int J Psychoanal (2015) 96:225–237.
119 Coulter Avenue Suite 214 Ardmore, PA 19003 USA.
Призна
юсь, я была очарована «Головокружением» с самого первого просмотра фильма в 1984 году, когда он вновь вышел на широкий экран (и в этом я не одинока). Выдающийся шедевр Хичкока, получивший самые разные отзывы, постепенно оказался на вершине списка лучших фильмов «Sight&Sound»[105]. Много лет назад я открыла нечто новое о «Головокружении», нечто о Мадлен/Джуди, что было у нас под носом. Связав эти свои открытия с темой «достоинства», я надеюсь дополнить понимание «Головокружения» – фильма, который, как кажется, перерождается при каждом новом просмотре.Мое ви
дение основано на теории авторства при интерпретации фильмов, то есть на том, что режиссер считается автором работы; эта методология особенно подходит в отношении Хичкока (Lee, 1986, р. 226). Предлагаемое мною прочтение – это скорее прочтение психоаналитика, нежели психоаналитическое прочтение. Берман (Gabbard, 2001) предоставляет прекрасный обзор психоаналитических работ о «Головокружении»; совсем недавно Санчеc-Карденас (Sanchez-Cardenas, 2013) предложил свое понимание с использованием теории Маттэ – Бланко. В отличие от этого я проделываю работу психоаналитика: вслушиваюсь в слова и размышляю о том, что они могут значить; думаю о новых конструкциях, позволяющих прийти к пониманию; и обращаю внимание на свой контрперенос. Аналитик/зритель всегда играет роль детектива, пытаясь связать все нити. Моя интерпретация подкрепляется знанием французского романа Буало и Нарсежака «Из мира мертвых»[106], по мотивам которого снято «Головокружение». Так же как фильм и книга, мое эссе будет состоять из двух частей, которые соединятся в конце. Я также исхожу из старой психоаналитической поговорки: все, что необходимо знать о пациенте, присутствует уже в первом сеансе, если знаешь, как искать. Я постараюсь избегать психоаналитической и теоретической терминологии – не потому, что она неполезна, а потому, что я хочу использовать такую приближенную к повседневному опыту конструкцию здравого смысла, как «достоинство».